Лемминг Белого Склона - [68]
А пахло — ну, как всегда — кровью.
Толпа в три дюжины человек гнала к обрыву одного-единственного парня. Колья, факела, топоры — и тупая, угрюмая решимость в глазах. На отдалении шла пожилая женщина. Седые пряди выбивались из-под платка. Лицо блестело от слёз. Она то протягивала руки в немой мольбе, то заламывала пальцы так, что белели костяшки. Но — не проронила ни звука.
— Вот тебе и девчонка, — хмуро бросил Стурле, — доволен, Торкель? Идём отсюда, пока целы!
— Вот уж хрен, — возразил Хродгар, — немного чести — забить толпой человека, и не назовут достойным наш поступок, если мы оставим этого человека в беде.
— А ты хорошо ли знаешь, что это за человек? — осторожно сказал Хаген. — Кто знает, в чём он виновен и сколько зла причинил этим людям?
— Да ты глянь на него! — вступился Торкель. — Много ли дел мог такой наделать? Думается мне, он виновен в том, что украл свиную вырезку или буханку хлеба. Ну, или, может, сходил в кусты с девчонкой, у которой злобные родичи. Знаем мы этих родичей, а, Хродгар?
— Уж пожалуй, этот бедолага мало похож на нашего Полутролля, — кивнул тот.
Между тем Халльдор обратился к старухе:
— Скажи, кэрлинг, за что люди разгневались на этого юношу?
Женщина не сразу поняла, что от неё хотят. Потом ухватила Халльдора за полы плаща и горячо зашептала, не отводя безумных, полных горя и надежды глаз:
— Это мой сын! Мой сын! Бьярки, мой единственный… они убьют его… Он не виноват! Понимаете?! Ни в чём не виноват. Это не он, не он. Он не мог… Бьярки славный малыш, он немного буйный, шебутной, но… снасиловать и убить девушку, да ещё здесь, где мы живём… Он дружил с Эльдис, помогал свинок пасти. А они говорят — разбойник, безумец, берсерк…
Последнее слово прозвучало, как заклятие, как грозный боевой клич. Парни ошеломлённо переглядывались, а старуха, убитая горем мать, всё твердила:
— Он не мог, не мог… Спасите его! Спасите, добрые юноши, вы ведь можете, вы…
— Берсерк? — усмехнулся Торкель, в глазах вспыхнул волчий огонёк. — Никогда не видел живого берсерка! Будет жаль, если убьют. Вмешаемся?
— Нет нужды, — сплюнул Стурле, — коли он берсерк, то сейчас разъярится и порвёт их в клочья.
— А как ты думаешь, почему они все держаться на расстоянии? — бросил Хаген. — Впрочем, если он воистину берсерк, то Арнульфу пригодится.
— Решено, — кивнул Халльдор, отцепил от плаща старухины пальцы и как мог ласково ей улыбнулся, — не бойся, почтенная кэрлинг, твой сын не погибнет сегодня.
А Хродгар набрал полную грудь воздуха и заорал, что было мочи:
— ХЭЙ-ЙЯ!!!
Как раз вовремя. Бьярки застыл на самом краю обрыва. Внизу терпеливые волны точили острые выступы, обнажённые отливом. Тут уж берсерк, не берсерк…
Гравикинги сомкнули строй и пошли против толпы.
— Барсук, ты с нами? — спросил Хаген.
— Скампель Рундук породил труса, но он остался на острове, — заверил Стурле.
— Твой брат Сигбьёрн нам бы теперь пригодился, — возразил Халльдор.
Между тем поселяне оборачивались к чужакам. Вперёд вышел здоровенный силач-бородач, опёрся на топор и сплюнул под ноги:
— Кто тут так орёт? Что за бугай? Идите, откуда пришли, недоноски, а то и вас разделаем.
— Кто вынес решение на тинге против этого человека? — спросил Хаген.
— На каком ещё тинге, ты, недомерок! — взревел мужичок, напоминавший одного раба с Эрсея, чьё имя вылетело у Хагена из головы за ненадобностью. — Бьярки Эйнарсон силой взял мою дочь, мою Эльдис, убил её зверски, а потом снова изнасиловал! А знаешь, ты, полудурок, кто был его отец? А? Не знаешь, говнорожий? Его отец был Эйнар Чёрный Медведь, такой же разбойник, викинг, ублюдок и берсерк. Ихнюю сраную семейку потому сюда и отселили, чтобы не мешали добрым людям жить спокойно, а ты говоришь — тинг!
Хаген хотел было обернуться на мать непутёвого сына, уточнить, но передумал.
— Добрый, ёж твою мышь, человек, — по слогам выговорил он, глядя на мужичка в упор, — твои уши, верно, забиты навозом, так что мне придётся повторить свой вопрос. Итак, состоялся ли суд на тинге по этому делу, и если так, то КТО ВЫНЕС РЕШЕНИЕ?
— Я, Болле Борода, дроттинг на шхерах, подтвердил решение, — заявил силач с топором, — а вынес его народ. Для этого сходка тинга нам не нужна.
— Кто представлял сторону Бьярки Эйнарсона в этом деле? — с ледяным спокойствием спросил Хаген. Ответом ему было недоумённое молчание. Хаген усмехнулся: — Быть может, добрые люди, кто-то поймал Бьярки Эйнарсона с красными руками? Нет? А может, кто-то был свидетелем этого страшного злодеяния? Кто-то видел, как Бьярки впадает в ярость берсерка? Нет? Да что ж такое. Видать, — заметил юноша, обернувшись к соратникам, — Орм Белый был прав: воистину, бонды глупы и им требуется пастух да зубастая овчарка.
— А вы-то кто такие? — выпалил кудрявый паренёк с факелом. — Пришли средь бела дня, хозяйничаете, как у себя дома! Кто он вам такой, а? Вы что, родичи ему?
— Нет, мы не родичи Бьярки Эйнарсону, — отвечал Хаген, — но мы, викинги Арнульфа Иварсона, морского короля, прозванного Седым, чей корабль стоит на Кракнесте, не спрашиваем соизволения и берём, что пожелаем и где пожелаем!
