Лелек и Болек в Испании - [5]
Проглотил Хейнекен чуть ли не с банкой — задышал. Вторая зашла помедленней — сердце застучало, после третьей кровь загуляла, оживляя онемевшее тело. Посмотрел по сторонам, увидел страшный бардак: из чемодана вылетели вещи и валялись на полу, кухонная стойка, как куры насрали, стол в гостиной массивно уставлен бутылками, на полу — куски еды. Везде натыканы бычки, как иголки в подушечке, завершала картину ляжка хамона, которая валялась в углу с воткнутым в нее ножом. Картина Иеронима Босха.
Перемещаю непослушное тело до дивана и падаю камнем возле телевизора. Перерыв. Долго осматриваю стоящий на столе бар и думаю, что заставило купить нас этот безумный алкогольный микс.
Отдышался. Решил продолжить стабилизироваться с помощью вина «Бланко», благо стояла открытая бутылка и не надо было возиться с пробкой. Жизнь стала набирать обороты. Захотелось включить телевизор и посмотреть новости. Пульта на столе не увидел, а искать не было сил.
Со второго этажа, шкрябая когтями лестницу, спускает свое волосатое тело Сафрон. Он в трусах и летней кепке.
— Б..ля, сигнализация задолбала, только повернусь с бока на бок — начинает пищать, как мышь амбарная. Датчики стоят что ли? — и внимательно посмотрел на стол, заставленный бутылками. Я понимаю этот взгляд — приценивается, с чего начать.
Сафрон уверенно потянулся к Хеннесси. «Без разминки, не мельтешит», — подумал я. Лесик посмотрел по сторонам в поиске относительно чистого стакана и чуть позже плеснул в найденную емкость грамм 150 коньяка. Посмотрев в панорамное окно, за которым свистел ветер и увесистые тучи мяли друг другу бока, сказал незамысловатый тост:
— Погода говно, ну давай!
На блеск красноречия я не рассчитывал и молча опрокинул в себя стакан вина.
Молча наблюдаем, как ветер шатает деревья и гоняет летящие капли дождя. Я начинаю чувствовать себя человеком.
— А ты чего эту мочу гламурную пьешь? — не отрываясь от окна, спрашивает Лесик, — давай со мной по коньячку.
Коньяк легко обжег язык и приятным теплом скатился по пищеводу. Захорошело. Неожиданно Сафрон подпрыгнул, как газель, и почти истеричным голосом закричал:
— А где мои очки? На втором этаже их нет, — и начинает осматривать первый этаж.
Очки, которыми он хвастался в самолете, были куплены в ГУМе и весили под 300 американских долларов, поэтому их отсутствие доводило Сафрона до исступления. Найти что-либо в таком бардаке было сложно, Лесик бубнил:
— Я точно помню, что к девкам ездил в очках, — продолжая шарить между бутылками и грязной посудой.
— А с каких бубенчиков они тебе нужны были? Темно уже было, — стебался я.
— Да отож, — переходя частично на украинский, ответил Сафрон, — попонтоваться захотелось.
— Попонтовался? Крестьянин-суицидник, к шалавам в Gucci? Без очков бы не пустили? Или не дали бы? — продолжал пикироваться я.
— Да, налетел на триста бакинских, еще муха не сидела — пахли Италией, — сокрушался Лесик, переворачивая все на первом этаже, как бульдозер, сносивший старый дом.
Входит наш водитель — ворота и двери мы не закрывали по определению. Глаза красные, как перезрелые помидоры. Похож на побитого римлянина.
— Здорова, славяне! — и тут же спотыкается о чемодан, — порядок у вас идеальный, ноги бы не сломать.
— Привет, лишенец, — ответил я, запуская в себя дозу Хеннесси. Настроение налаживалось. Хотелось шутить и балагурить.
Лесик пробормотал что-то типа приветствия и продолжал, шумя, как дизель, переворачивать вещи. Николай непонимающе наблюдал за полуголым Сафроном, который в поисках очков наводил еще больший беспорядок на первом этаже. Меня это зрелище утомило, поинтересовался у водителя машиной, во что мне обойдется несдержанность к алкоголю и его смешивание:
— Извини, Коль, еще раз за машину — мы не можем не совершать ошибки, это часть нашей жизни, — философствую я. — Сколько должен за мойку?
— 100 евро мойка обошлась, больно ты ее забрызгал, — ответил прибалт. И, как будто оправдываясь, добавил: — Всю ночь ребята возились.
Цифра неприятно кусалась, но за косяки надо было платить, поэтому купюра зеленой птичкой нырнула в карман Николая, который удовлетворенно хрюкнул, выискивая место, куда бы присесть.
Тяжело дышащий Сафрон упал на диван рядом с Николаем и без подготовки сразу поставил ему задачу:
— Сгоняй в публичный дом, спроси про очки Gucci, я их перед отъездом купил, даже не погонял в них. Жаба камнем давит. Поспрашивай у этих детей Восточной Европы, может, вернут, — и, глядя на усталый вид Николая, добавляет: — Ты что под танк попал?
— Не, — замялся Николай, — машиной занимался. Ну погнал я, короче, — пятясь к двери, ответил Николай.
Лесик, травмированный отсутствием дорогих очков, искал утешение в Хеннесси.
— А что он такой ушатынный, Николя наш? — спрашивает Сафрон и закидывает вслед за коньяком себе в рот трехслойный бутерброд размером с пиццу.
— Машину на мойке всю ночь мыл. Я на 100-ку влетел, как и ты, — ответил я, только не выходя из машины. Надо было с тобой пойти, дом терпимости обрызгать, чтоб не расслаблялись.
Сафрон заржал своим лошадиным смехом и уверенно заявил:
— Давай забьемся — он сам машину все ночь натирал, а с тебя еврики срубил, якобы за стационарную мойку.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?