Лексика русской разведки. История разведки в терминах - [13]

[67]. Половцам так и не удалось выяснить, откуда пришли захватчики и куда ушли.

Глагол отведывати в значении ‘узнавать, разведывать’ находим в летописной записи под 1319 годом. Речь идет о событиях 1246 г., когда черниговский князь Михаил Всеволодович был вызван в Золотую Орду. За отказ пройти языческие обряды по приказу Батыя князь был казнён. В Московской летописи читаем о действии, предпринятом его женой, которая хотела знать, что же случилось с князем: «И се увѣдавше княгини Михаилова Анна и сынове его, и епископъ Варсонофии, и послаша отвѣдывати на Москву. Послании же приѣхавше и поведаша, яко князь Михаило убьенъ бысть»[68].

Основной смысл производных от глагола ведати в значении ‘знать, иметь сведения о ком-, чем-либо’ значительно шире значений, передающихся производными от глагола глядати ‘высмотреть, осмотреть, обозреть, наблюдать, следить’. Возможно, поэтому и закрепляются в разведывательной терминологии производные от глагола ведать — глаголы разведать, разведывать и существительные разведывание, разведка, разведчик и др.

В начале XVI в. встречается глагол лазучити (ласучити) в значении ‘заниматься шпионажем’[69].

Иностранные послы и посланники должны были заблаговременно известить о своем приближении воеводу пограничного русского города Новгорода, если это были шведы, датчане, посланцы ливонского магистра, или воеводу Смоленска, если дипломатические представители двигались из Вены, Вильно или Кракова. Воевода посылал гонцов в Москву, откуда поступали соответствующие распоряжения. После того, как послы получали от воеводы грамоту с разрешением на въезд, они вступали на русскую территорию. У рубежа их встречал пристав с небольшой свитой и указывал дальнейший путь[70]. Представителей крымского хана встречали на южных «украинах», в районе Путивля, Воротынска или Боровска, дипломатов английских — в Архангелогородской гавани, хотя самовольно сходить с кораблей на берег им не позволялось.

Порядок проезда от границы до Москвы наиболее тщательно был разработан в русско-литовской дипломатической практике в силу давности и интенсивности контактов. Тем же правилам отчасти подчинялись и посольства имперские, также приезжавшие в Россию по древней торговой дороге, которая от Вильно вела на Оршу, а затем уже по русской территории — на Смоленск, Дорогобуж, Можайск и Москву.

С 1514 года, когда отвоеванный Василием III Смоленск вошёл в состав Русского государства, польско-литовских дипломатов обычно старались провезти в объезд этого города — западного военного форпоста России, — чтобы пресечь любую попытку разведки важнейшей пограничной крепости.

В 1517 г. в Москву от императора Священной Римской империи Максимилиана к великому князю Василию Иоанновичу прибыли барон Сигизмунд фон Герберштейн и фон Турн для ведения переговоров. Максимилиан выступал посредником в мирных переговорах между ведущими боевые действия Москвой и Великим княжеством Литовским. 26 апреля 1517 г. «князь великий… высылалъ къ нему [Герберштейну] бояръ же Григорья Федоровича [Челяднина], да Юрья Малого [Юрия Дмитриевича Траханиота, по прозвищу Малый], да Шигону [Ивана Юрьевича Шигона-Поджогина], да Меншого Путятина [Григория Никитича Путятина, по прозвищу Меньшик или Меньшой]»[71].

«И бояре ему [Герберштейну] говорили… и… вспросили, которого для дела [прибыл] говоришь? И Жигимонтъ [Герберштейн] говорилъ: ехалъ есми къ великому государю мимо его въ отчину великий Новгородъ, и ко мне присылалъ бояринъ и наместникъ великого государя князь Александръ Володимировичь, а говорили мне отъ него: едутъ съ тобою три литвины, и ты бъ ихъ велелъ беречи, чтобъ, едучи, никуды на сторону не сворачивали, или бы язъ ихъ назадъ воротилъ; и язъ того деля вамъ говорю, что язъ не лазучити приехалъ»[72].

Вполне понятна озабоченность боярина, новгородского наместника князя Александра Владимировича Ростовского: в посольстве Герберштейна были «три литвины», представители воевавшей с Москвой страны, и лишнего им видеть не следовало. Странно, что так отреагировал Герберштейн на предупреждение людей князя Александра Владимировича, заявляя, что он прибыл не шпионить, — речь шла не о нем. Посольство Герберштейна не достигло успеха: в качестве предварительного условия заключения мира: для совместной борьбы с турками литовцы потребовали возвращения Смоленска.

В русских летописях встречается и глагол пытати, одним из значений которого является ‘разведывать, разузнавать’[73].

Летописный сборник, именуемый Тверской летописью[74], под 1238 годом сообщает о том, как рассеялись татаро-монголы по всей земле Владимирской: одни пошли к Ростову, иные погнались за великим князем к Ярославлю, к Городцу и пленили все города по Волге до самого Галича Мерьского; некоторые пошли к Юрьеву, к Переяславлю, к Дмитрову и взяли эти города; другие же захватили Тверь. Все города оказались под их властью в Ростовской и Суздальской земле за один февраль, и не осталось места вплоть до Торжка, где бы они не были. «Прииде же си вѣсть къ великому князю Юрию на рѣку Сить, сущу ему тамо, а мѣсяцю февралю уже исходящу, яко “Володимеръ взятъ бысть и сущаа въ немъ вся взята, люди вся, и епископь, и княгыни твоя, и сынове, и снохы вся избыти, а къ тебѣ идетъ”. Онъ же бысть въ велицѣ тузѣ, яко себе не видѣти, о церковномъ разорению и о погыбели христианской. И посла Дорожа [воеводу князя Владимирского Юрия Всеволодовича] въ просокы въ трехъ тысящахъ пытаты