Лекции по истории западно-европейского Средневековья - [15]

Известия Цезаря на полтораста лет опережают собой Тацита, а потому и мы предварительно остановимся на рассмотрении их. Юлий Цезарь застал германские племена на той стадии культурного развития, когда они уже начали переходить от бродячей, охотнической и пастушеской жизни к оседлому земледелию, но этот переход еще не закончился, не совершился. Agriculturaeпопstudent — о возделывании полей не заботятся, — говорит Цезарь о германцах; земледелие еще не составляет их главного занятия; жизнь их в значительной степени еще кочевая, бродячая, и скотоводство играет в ней видную роль, на что косвенно указывается тем, что они кормятся не столько хлебом, сколько мясом, молоком и сыром. Самые условия, в которые поставлены были известные Цезарю германцы, не благоприятствовали развитию среди них земледелия: вся их масса находится в чрезвычайно ненормальном положении и не может найти для себя твердой почвы; с востока на них давят другие племена, заставляющие их искать новых мест для поселения и двинуться на запад; Ариовист со своими свевами уже переходит римскую границу, но встречает здесь сильный отпор. Понятно, что при таких условиях об определенном землевладении и правильном земледелии не может быть и речи. Цезарь и описывает эту сторону их быта в таких словах: «Никто из них не обладает на правах собственности неизменным пространством земли; их поля не размежованы, должностные лица и вожди каждый год распределяют землю между родами (gentes) и семейными общинами (cognationes); каждому роду и общине они предоставляют в распоряжение те участки, которые им желательны, на следующий же год заставляют переменять их». Отсюда видно, что постоянного владения еще не существует, что ежегодно происходит переделка полей, которая производится начальниками племен с согласия наделяемых, причем наделы даются не каждому лицу, а семейным группам. Значит, германское хозяйство времен Юлия Цезаря было еще хозяйством общинно–семейным, коммунистическим. Самый семейный быт еще недостаточно определился; с одной стороны, Цезарь упоминает роды, gentes, которые на его языке должны обозначать семью патриархальную — семью, во главе которой стоит ее родоначальник и управляет ею под общим контролем ее членов; с другой — мы видим здесь родственные соединения, cognationes, составляющиеся не только из родственников по мужской линии, но и из родственников по женской линии, из свойственников. Как показывают новые исследования о происхождении семьи, этот последний вид родовых соединений есть остаток семьи материнской, матриархальной, в которой родство и происхождение определялось матерью и в которую входили также родственники по матери. Так как в матриархальной семье отец был пришлым, случайным элементом, то ближайшим родственником данного лица после матери считался ее брат или дядя; так и было у германцев. Упоминаемые Цезарем рядом с «родом» родовые общины и должны были представлять собой как бы соединение матриархальной семьи с патриархальной или недоразвившийся переход к последней.

Кроме известий об экономическом и семейном быте Цезарь дает еще несколько сведений о политической организации германских племен. Эта организация состоит в соединении, в союзе областей и некоторых племен, но союзе настолько слабом, что в мирное время он совсем распадается. В мирное время, говорит Цезарь, у них совсем не существует общего начальника. Это известие очень характерно для того момента, в котором мы застаем германцев: военная потребность гонит их к централизации, к союзу, но эта централизация тотчас же распадается, как только исчезает создавшая ее потребность. «Перед нападением или столкновением, — рассказывает Цезарь, — очень часто на собрании выступает кто‑нибудь из начальников и вождей и приглашает сограждан сделать нападение»; желающие дают согласие, и получается таким образом шайка, случайное соединение, то, что впоследствии выработалось в дружину. Что же касается самого собрания или вече, consilium, то Цезарь ничего не говорит о его функциях; можно думать поэтому, что оно имело вообще второстепенную роль. Такова Германия Цезаря: его характеристика очень коротка и многое оставляет в неясности; но при всем том она определенно выдвигает главное: полукочевой образ жизни, отсутствие оседлости и частного землевладения, роль родовых соединений и племенных старшин при распределении участков, отсутствие политической организации, появление общих начальников в связи с военными целями, дружину и, наконец, вече.

Но Цезарь не только описал Германию, своей деятельностью он вместе с тем положил конец и тому движению, в котором он встретил германцев; он провел римскую границу по Рейну, выстроил укрепления, образовал гарнизоны и тем самым принудил германцев окончательно осесть и обустроиться на своей земле. Вследствие этого все отношения германцев должны были измениться: начался переход к земледелию, явилась необходимость интенсивнее отнестись к владению, и появились соответствующие перемены в политическом и социальном строе. Между Цезарем и Тацитом прошло полтора века — период, собственно говоря, очень небольшой для истории народа, но весьма много изменилось, и картина, нарисованная Тацитом, уже не похожа на картину Цезаря; она отмечает дальнейший шаг в развитии германцев. В чем же состоял этот шаг?