Лекции по истории религий - [7]
А теперь я вам расскажу, что нашел Отто Гаузер, и вы увидите, как нечистоплотна бывает идеологически ориентированная наука, допуская подобную глупость в вузовском учебнике.
Когда дождливым осенним вечером рабочие обнаружили захоронение, Отто Гаузер не поленился и, взяв фонарь, немедленно пошел туда, все рассмотрел и запретил копать дальше. Он разослал телеграммы по всему миру, чтобы коллеги приехали и вместе с ним при свидетелях произвели раскопки. Настолько важным, с его точки зрения, было то, что он обнаружил. На эти 70 телеграмм откликнулись всего двое любознательных немцев. Всем остальным, к сожалению, было недосуг: помните, как в притче – один недавно женился, другому надо испытывать упряжку волов и так далее. Но все же собрались трое ученых, приехала киносъемка (тогда уже было кино) – этого было достаточно, чтобы зафиксировать факт находки.
Нашли следующее: в неглубокой, специально выкопанной четырехугольной могиле глубиной примерно сантиметров 40 (из чего явствует, что изоляции тела от внешнего мира не было и трупный запах ощущался на поверхности, поэтому ни о какой гигиенической цели захоронения речи быть не может) был похоронен юноша 16–17 лет. В этом месте неандертальцы никогда не жили, это было именно захоронение. Итак, юноша лежал на правом боку, его колени были слегка согнуты, правая рука под головой – телу придана поза сна. Это не случайно и символически совершенно понятно – когда человек спит, он словно умирает, но потом просыпается и опять живет; сознание как будто отлетает, а потом возвращается. Древний человек хотел явно выразить: «Ты умер, спишь, но ты проснешься, это твое состояние временное» – а вовсе не то, что приписывали ему авторы учебника. Древние люди прекрасно понимали, что этот юноша умер, что он тленен, подвергнется разложению и его тело превратится в скелет. Они были не глупее нас с вами. Но хотели показать, что наступит момент, когда умерший проснется или, как мы говорим, воскреснет.
К сегодняшнему дню найдено уже около 90 захоронений неандертальцев, в том числе и на территории бывшего Советского Союза. На Переднем Востоке, на хорошо известной тем, кто читал Библию, горе Кармель найдено захоронение неандертальцев в так называемой эмбриональной позе: ноги согнуты в коленях и касаются подбородка, голова наклонена, пятки касаются ягодиц. Могила, кстати, имеет овальную форму, напоминающую матку. Образ тоже совершенно понятен – смерть как новое рождение: ты умер – ты вошел в утробу земли и должен родиться вновь, как рождается ребенок из утробы матери.
Мы не задумываемся, почему хоронят в земле, хотя, конечно, человек церковный это знает. В заупокойной службе есть такие слова из третьей главы книги Бытия: «Земля ты еси и в землю отыдеши». Мы знаем, что созданы из земли. Как бы ни были хороши и красивы наши тела, на самом деле это не что иное, как земля, прах. Не потому, что так положено думать, а потому, что мы созданы из нее естественным образом. Все, что мы едим, тоже земля: и вкусная колбаса, и хороший сыр произошли из земли. В почву падает зернышко, и вырастает колос, а то и целое дерево. Откуда взялось все это? Из земли. Зернышко – лишь дрожжи, преобразующие почву, прах, землю в растение; растением питается животное, корова, а у нее в утробе растет зародыш, со временем превращаясь в здоровенного быка. И трава – переработанная земля, и корова – переработанная земля, и молоко, которое корова нагуливает, поедая траву, тоже, и колбаса… Итак, мы естественным образом состоим из земли (не надо заблуждаться на свой счет), и эта земля, этот прах отходит в место, откуда произошел. В более поздние эпохи у человека появится образ груди земли, молока земли, которым питается все живое, и богиня смерти, земли, погребения и возрождения будет изображаться с подчеркнутой грудью, которой она как бы кормит умершего. Можно сказать, что все мы в том или ином виде питаемся молоком земли, а потом, после смерти, входим в ее утробу. Могила – не что иное, как утроба земли. «Мать сыра земля» называем мы землю. Мы из нее рождены и в нее входим. И когда древний человек копал – не без труда, поверьте, у него не было не только экскаватора, но даже лопаты – для своего умершего родича гробовую яму, он подразумевал именно этот образ: возвращение в утробу матери-земли.
