Лекции по искусству. Книга 3 - [9]

Нация всегда вкладывает свой гений во что-то одно. Вот римляне вложили его в государственное строительство. Но вы еще не знаете очень многого другого. Так что, давайте, я расскажу вам это в следующий раз. Потом одну лекцию, если хотите или не хотите — про Рим, и про главное: про истоки нашей с вами культуры, в которой мы сейчас живем. А это еще интереснее и серьезнее, потому что имеет уже отношение… ну, собственно говоря, античность имеет к нам сегодня отношение или нет, как вы считаете? Ну вот, как вы считаете?

голоса из зала: Ну, как жизненный опыт — нет. Он ни к кому не имеет отношение. Но как идея!

Волкова: Видите ли, особенно имеет отношение не столько мифология, сколько ее преломление в философии и театре. Не в чистом виде мифология, не в чистом, а в художественно-переработанном, как поэзия, как театр. Я же про театр еще ни слова не сказала. А главным-то там был театр, потому что он — дело общенациональное. Ведь в искусстве, что? Одно положительное. Герои-то все положительные, правда? Он — красавец, весь из себя и победитель. То есть, одно положительное начало, идеальный человек. А в театре — ой, нет! И вы знаете, что театр имеет катарсис, но не всегда хэппи энд. Потому что катарсис и хэппи энд — это разные вещи. Потому что идея-то у них была, вы еще не знаете, какая! А вот я, в следующий раз, расскажу вам главное.

Извините, ребята, всё. Я сегодня больше не могу и должна уходить (Аплодисменты в зале).

Лекция № 2

Волкова: Знаете, я хочу вам кое-что сказать. Как я выяснила, по нашим с вами отношениям, у вас ни у кого нет даже приблизительно систематического образования и знания. Наверное, кто-то, что-то, когда-то знал или читал, но системности нет. А для нас с вами главной является одна очень важная вещь, я бы даже сказала, что перед нами стоит сверхзадача — это понять самих себя. Это самое главное. Кто мы, откуда мы, и что собою представляем? Что мы за культура и какова сложность рецепторов нашего восприятия мира, через письменные тексты и различные дисциплины? Как я считаю, есть две, наиболее существенных области культурной деятельности человечества — это музыка и изобразительное искусство.

Музыка — удивительная вещь. Совершенно удивительная. Потому что она создается из тончайшей ткани глубокой метафизики нашей ментальности. Музыка и вся история музыки. Начиная от шаманских барабанов, которые издают чистое движение ритма, вызывая духов природы и заканчивая сложнейшими связями. Музыка не имеет языка, и она всечеловечна.

Сегодня я покажу вам всякую античность. В прошлый раз я рассказывала о том, что сегодня в природе не существует контекста культуры. Это та магма, из которой рождается культура. Это материя, из которой формируется и музыка, и искусство. Это то, что мы выделяем из себя. Потому что то, с чем мы имеем дело, это отдельные предметы, полностью потерявшие связь со своим родовым местом.

Когда люди приходят в музей и видят вот такой предмет, то они просто постоят около него, посмотрят и уйдут. Кому-то это интересно, кому-то это не интересно, а ведь на самом деле этот предмет родился из тончайшей и сложнейшей ткани искусства. Этот предмет родился из Пира.

Помните, я рассказывала о Пире? Мы с вами еще раз к нему вернемся. Эта амфора, в которой греки приносили вино. Потом они приносили воду в гидриях, смешивали ее с вином в кратерах. И вот эту смесь жуткой гадости и кислятины называли вином.

Гидрия

Амфора

Кратер

Греческое вино, смешанное с водой, подавалось на Пиру. Его пили и вели беседы о главном. Одним из самых тяжелых условий разговора на Пиру были изображения предметов, стоявших вокруг. А что здесь изображено? Один из самых популярных видов Олимпийского спортивного состязания — бег. И будь любезен, смотри на вазу и говори. Или изображена борьба. Тогда говори о борьбе. А еще тут есть такая маленькая хитрость — жуткий текст. Все сидящие должны знать о беге или борьбе всё-всё. Почему имеется именно такой шаг, а не другой? Что-то там о движении рук. Почему они бегают обнаженными? А еще все должны были знать: когда и на каких Олимпиадах бегали именно таким образом. Что?

голос из зала: А если я не хочу знать?

Волкова: Каждый должен был знать. Каждый! И рассказать об этом. А еще они должны были рассказать, кто стал победителем в таком-то роде бега и процитировать Гомера, или выдать собственные стихи. Это колоссальный труд. Вот в этом и была культурная деятельность общества. И она непосредственно была связана с этими предметами.

Проходит время, история все это растворяет и остается тот самый предмет. И все забывают, а с чем он был связан? И пишут о нем так, как описывают картинки: античная ваза — предмет экспорта. Нет. Предметом экспорта античная ваза стала тогда, когда распался Пир. Это я говорю к тому, что любая культура, с которой мы сейчас имеем дело — есть артефакт, раритет, существующий исторически и художественно совсем в другом контексте, и на совсем других волнах, нежели та история, в которой он был сотворен. Поэтому то, что я вам буду показывать, это уже есть вынутые из своего времени и живущие в другом культурном пласте вещи, потому что каждое искусство имеет несколько историй. Оно имеет историю своего рождения, историю своего создания и историю продленности существования. Мы с вами сейчас имеем дело с продленностью. А что такое продленность существования? Это неизменность нашего интереса. Это неизменность наших художественных вкусов, это то влияние, которое, по ходу бега этих исторических вещей, оказывает свое действие на культурное сознание других людей, других эпох и так далее. То есть, это вообще необыкновенно интересная и очень важная для нас форма. Но сейчас, прежде, чем мы посмотри некоторые вещи, я должна коснуться одного, очень важного обстоятельства, которое в прошлый раз я не успела вам рассказать — у нас с вами не хватило времени. Если вы помните, я говорила вам о том, что читала только у Павла Александровича Флоренского — величайшего человека русского Ренессанса. Вы слышали что-нибудь о нем? Только честно говорите мне, слышали или нет? О Павле Александровиче Флоренском? Вы слышали. Еще кто? Никто.