Лекции о сущности религии - [85]
Отрицательная теоретическая причина или, по крайней мере предпосылка, всех богов есть невежество человека, его неспособность вдуматься в природу; и чем невежественнее, чем ограниченнее, чем некультурнее человек, тем больше он сливается с природой, тем меньше он может отвлечься от себя. Так, перуанцы, видя солнечное затмение, верили, что солнце за какой-нибудь совершенный ими проступок сердится на них. Они, стало быть, верили, что солнечное затмение есть лишь следствие свободной причины, то есть недовольства, дурного расположения духа. Если же происходило лунное затмение, то они считали луну больной и были в тревоге, что она умрет, упадет затем с неба, всех их убьет и вызовет конец мира. Когда же луна опять начинала светить полным светом, то они радовались этому, как признаку ее выздоровления. Так, человек, стоя на точке зрения религии, на точке зрения, в которой имеются все корни веры в бога, приписывает даже свои болезни небесным телам. Так, индейцы на Ориноко считают даже солнце, луну и звезды живыми существами. Один из них сказал однажды Сальватору Гилии: "Эти там наверху - люди, как мы". Патагонцы верят, что звезды - это бывшие когда-то индейцы, и что млечный путь - это поло, на котором они охотятся за страусами; гренландцы подобным же образом верят, что солнце, луна и звезды были их предками, которые по особому случаю были перенесены на небо; точно также другие народы верили, что звезды - это жилища или даже души великих мертвецов, которые перенесены на небо за их заслуги и там вечно сияют и блестят. Так, Светоний рассказывает, что когда после смерти Цезаря на небе появилась комета, римляне думали, что эта звезда есть душа Цезаря. Может ли человек идти дальше в претенциозности своего невежества, в очеловечении природы, в подчинении ее свободной причине, то есть человеческой силе воображения и произволу, чем если он видит в звездах своих коллег или предков или звездные ордена, которыми люди украшаются после смерти за их заслуги? В наше время верующие в бога смеются над подобными представлениями, но они не сознают того, что их вера в бога покоится на той же точке зрения, на том же основании. Разница лишь та, что они делают основой природы, или, вернее, заставляют из-за спины ее действовать не человека во плоти, не индивидуума, как я раньше указывал, индивидуума, как телесно отдельное существо, но абстрактно представленное существо человека. Сравните с тем, что в 11 и 21 лекциях я говорил о политеизме и монотеизме. Но, в сущности, все равно, вывожу ли я, как патагонцы, явления неба из настроений духа и решений воли, солнечный свет - из добродушия и любезности солнца, его затмение - из его злобности, его немилости к человеку, или, как христианин, верующий в бога, вывожу природу вообще из свободной причины или воли личного существа, ибо только личное существо имеет волю.
Там, где вера в бога еще подлинная, там, где она поэтому является последовательной, строго согласованной верой, а не беспорядочной, разорванной, как современная вера в бога, там все произвольно, там нет физических законов, нет власти природы, там нагоняющие на человека страх ужасные, причиняющие несчастья явления природы выводятся из гнева бога или, что то же, дьявола, противоположные же явления природы - из божьей благости. Но это выведение естественно необходимого из свободной причины имеет свое теоретическое основание лишь в невежестве и в силе воображения человека. Поэтому люди, приобретя некоторые познания в обыкновенных явлениях природы, усматривали главным образом в необыкновенных и неизвестных им явлениях природы, то есть в явлениях человеческого невежества, следы и доказательства произвольной или свободной причины. Так обстояло, например, дело с кометами. Так как кометы редко появлялись, так как не знали, к чему их отнести, то вплоть до начала восемнадцатого века люди и даже ученая чернь видели в них произвольные знамения, произвольные явления, которые бог производит на небе для исправления и наказания людей. Рационализм же, напротив того, отодвинул произвольную свободную причину к началу мира; кроме того, он объясняет все естественным путем, все без бога, то есть он слишком ленив, слишком беспорядочен, слишком поверхностен, чтобы восходить к началу, к принципам своих естественных, методов объяснения, к принципам своих взглядов; он слишком ленив, чтобы подумать над тем, является ли вопрос о начале мира разумным или детским вопросом, основывающимся лишь на невежестве и ограниченности человека; он не знает, как разумно ответить на этот вопрос; он наполняет, поэтому, пустоту в своей голове измышленным понятием "свободной причины". Но он настолько непоследователен, что тотчас же вслед за тем отказывается от свободной причины и свободу заменяет природной необходимостью, вместо того, чтобы подобно старой вере продолжить эту первичную свободу в непрерывную цепь свобод, то есть произвольных действий, или чудес.
Лишь бессознательность, бесхарактерность, половинчатость могут сочетать веру в бога с природой и естествознанием. Если я верю в бога, в "свободную причину", то я должен также верить в то, что воля бога одна представляет собой природную необходимость, - что вода не в силу своей природы, а по воле божьей, увлажняет, что, поэтому, она в любой момент, если бог захочет, может начать сжигать, приняв природу огня. Я верю в бога - означает: я верю, что нет природы, нет необходимости. Или надо отказаться от веры в бога, или же от физики, астрономии, физиологии! Никто не может служить двум господам. И если берут под защиту веру в бога, то пусть берут под защиту, как я уже сказал, и веру в дьявола, духов и ведьм. Эта вера неотделима от веры в бога не только в силу своей одинаковой всеобщности, но и в силу своих одинаковых свойств и своего происхождения. Бог есть дух природы, то есть олицетворение того, как природа отражается на духе человека, или духовное изображение природы человеком, которое, однако, он мыслит себе отдельным от природы и самостоятельным существом. Так же точно дух человека, который бродит после смерти, то есть привидение, не что иное, как образ умершего человека, образ, который остается еще и после смерти, но который человек олицетворяет, представляя его себе существом, отличным от действительного, живого, телесного существа человека. Кто поэтому признает единый дух или единое привидение, великое привидение природы, тот пусть признает и другой дух или привидение человека.
«Сущность христианства» (1841) – основное произведение философа-атеиста Людвига Фейербаха (1804 – 1872). Оно возникло в горниле напряженной борьбы между знанием и верой, наукой и религией – борьбы, достигшей в Германии своего наивысшего накала как раз на рубеже 30-40-х годов XIX века.
Людвиг Фейербах – великий и спорный немецкий философ XIX века. Его концепция, согласно которой христианство – не религия, а форма сознания человека и человечества в целом, поразила современников. Фейербах призывал отказаться от иллюзий, но не впадать в пессимизм, а наоборот, понимать, что сама природа устроена так, чтобы дать каждому из нас счастье. Вся система ученого построена на понятии «сознание»: по-настоящему сознательный индивидуум не нуждается ни в религии, ни в устаревшей традиции, а сам создает счастье для себя и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Логические трактаты Боэция - характернейший пример рафинированной схоластической логики и силлогистики раннего европейского средневековья. Авторитет Боэция как логика был в Средние века чрезвычайно велик: его имя называли вторым после Аристотеля.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.