Лекарство - [4]

— Если ты снова обидишь Слоан, — рычит он, — я клянусь, что…

— Что? — спокойно спрашивает Даллас. — И что ты сделаешь?

Даллас почти такая же высокая, как и Джеймс, но она кажется слабее, когда ее тоненькая рука тянется к запястью Джеймса. Она ловит его на лжи. Я смотрю, как лицо Джеймса мрачнеет, и он отпускает ее. Не успевает он отойти, как Даллас выкидывает локоть вперед, внезапно бьет Джеймса по подбородку, а потом ее длинная нога цепляет его ногу, и она отправляет его на землю. Я выкрикиваю его имя, но Джеймс лежит неподвижно и смотрит в небо. Даллас наклоняется рядом с ним, улыбается и поправляет смятую футболку, при этом растянутая ткань спадает с ее плеча.

— Какой темперамент, — говорит она, — каак жаль, что ты не дрался сильнее, когда они волокли тебя в Программу.

Ее слова шокируют меня, ранят, потому что говорить это так жестоко — как будто это мы виноваты, что нас взяли. Он не возражает. Как он может возразить против того, чего он не помнит?

— Теперь, — говорит Даллас, громко хлопнув в ладоши, — нам лучше зайти внутрь.

Она идет ко входу на погрузочную платформу. Джеймс бормочет, что он заберет из фургона нашу сумку.

Солнце светит мне на щеки. Тут нету тени от деревьев и жарче, чем я привыкла. Парковка рядом с этой пуста, и я думаю, Даллас была права насчет уединения. Тут тихо.

Кас прокашливается и проводит рукой по длинным русым волосам. Если рассмотреть внимательнее, его нос не кажется сильно переломанным. Небольшая царапина на переносице, да ноздри распухли, и, конечно, черные синяки под глазами. Лейси могла сделать ему и хуже.

— Даллас не всегда была такой, — тихо говорит Кас. — До Программы она вела совершенно другую жизнь.

— Она была в Программе? — удивленно спрашиваю я. — Она говорила так, как будто ненавидит возвращенцев.

Кас качает головой.

— Она ненавидит то, что делает Программа. Теперь она тренируется большую часть времени.

— Для чего тренируется? — спрашиваю я, глядя, как Джеймс выплевывает на тротуар сгусток крови. Даллас ударила его сильнее, чем я думала.

— Самооборона, — отвечает Кас. — Как убить кого-то, если придется. Или если захочется.

Он замолкает.

— Слушайте, я знаю, что может казаться по-другому, но мы на одной стороне.

— Уверен? — я поворачиваюсь боком, чтобы он заметил стяжки, которые все еще связывают мне руки. Кас извиняется и осторожно берет меня за предплечье, чтобы начать разрезать пластик.

— Кто знает, — говорит Кас, стоя позади меня, — может, под конец мы все подружимся.

Когда он обрезает стяжку, руки у меня освобождаются, и я потираю то место, где они натерли кожу.

— Я бы на это не рассчитывал, — Джеймс отвечает Касу и встает между нами. Бросает на землю вещмешок и берет меня за руки, чтобы осмотреть красные отметины. Нежно проводит пальцем по поцарапанной коже, потом подносит мои запястья к губам и целует их.

— Лучше? — спрашивает он с расстроенным видом, хотя это не его вина.

Я обнимаю его, прижавшись щекой к его шее. Не знаю, изменилась ли наша ситуация к лучшему или к худшему.

— Я чертовски боюсь, — шепчу я.

Джеймс зарывает лицо мне в волосы, шепчет, чтобы Кас не услышал:

— Я тоже.

И эти слова каким-то образом о чем-то мне напоминают — о каком-то призрачном воспоминании, которое я не могу различить. Таблетка у меня в кармане может все изменить — я бы все вспомнила. Я отхожу от Джеймса и вижу в его глазах то же выражение, ту же неуверенность, как будто он тоже чувствует знакомое воспоминание. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом нас зовет Даллас, стоя в дверях.

— Если вы не напрашиваетесь на вмешательство обработчиков, — говорит она, — вам лучше скрыться из вида.

Упоминания об обработчиках достаточно, чтобы заставить меня шевелиться. Джеймс берет меня за руку, и мы идем к зданию, которое кажется пустым, к тому, что осталось от мятежников, в надежде, что мы будем в безопасности, вне Программы. Пусть и ненадолго.

Глава 2

Внутри здания все завалено стройматериалами: большими запечатанными ведрами, грудами пыльных мешков, сплющенными картонными коробками. Я глубоко вздыхаю, раздумывая, как мы будем жить на пустом складе, а Даллас идет в другой конец помещения и тянет на себя дверь.

Она обводит рукой помещение.

— Это только фасад, — говорит она, — мы живем внизу. Там безопаснее.

— Отсюда есть выходы? — спрашиваю я, вглядваясь в темный лестничный проем позади нее.

Она закатывает глаза.

— Слоан, ты что, инспектор по безопасности? Конечно, выходы есть, но я бы предпочла, чтобы ты не выходила наружу в середине дня. Репортажи о тебе круглосуточно крутят по CNN, и я не могу рисковать тем, чтобы тебя заметили.

— А обо мне они говорили? — спрашивает Джеймс. Его злость на Даллас немного поутихла, что, я полагаю, хорошо, поскольку похоже, что мы тут застряли вместе на некоторое время. Моя неприязнь к ней ни капельки не ослабла.

— О тебе упоминали, — Даллас говорит Джеймсу. — Но они еще не раздобыли твое фото. Подожди, пока найдут; тогда мы не сможем хорошо спрятать тебя.

Джеймс улыбается мне, и я хлопаю его по плечу.

— Что? — спрашивает он. — Это же хорошо. Это значит, что люди, может быть, будут задаваться вопросами о Программе. Почему это мы решили сбежать?