Лекарство от снов - [37]

Прошедшее полнолуние он как всегда не помнил, а вопросов оно оставило предостаточно. Например, зачем и к кому в гости намылился его Волк, и как достать цивилизованную одежду, не околев в процессе. Найти оба ответа музыкант решил одним способом — позвонив в дверь. А вдруг в этом особняке живут жалостливые люди? Вдруг они, поверив в его красочное вранье про уличное ограбление, впустят погреться и как-то помогут? Хотя, существовал, конечно, риск напороться на какую-то очень и очень нежелательную для его безопасности личность. Все-таки это Волк сюда заявился, вовсе не он. А Волк видел мир в весьма странном цвете и обладал своей собственной логикой, абсолютно непонятной музыканту.

Однако рискнуть пришлось, не умирать же от холода на чужом крыльце. Впрочем, о том, что оно такое уж ему незнакомое, Шут поручиться не мог. Повсюду чувствовался еле уловимый, но определенно ранее ему встречавшийся запах. Но, увы, хоть после полнолуния все способности оборотня и были предельно обострены, в голове царила полная каша — следствие еще не окончательно утвердившегося сознания, и разобраться в своих ощущениях эльф не мог.

Не смог он толком с этим справиться и когда увидел на пороге особняка сонную Сангриту, что, кутаясь в легкий пеньюар, сподвиглась таки на подвиг и открыла дверь раннему посетителю. Сначала, к вящему веселью его второй ипостаси, было недоумение. Потом — желание истерически расхохотаться. После него — ужас, постепенно переросший в легкую панику. Но увидев на лице резко проснувшейся девушки точно такие же эмоции, Шут не выдержал и осклабился в хищной улыбке.

* * *

Бокал белого эльфийского вина соблазнительно стоял прямо перед Ламьеном, однако не вызывал ничего кроме отвращения и время от времени подкатывающей к горлу тошноты. Ну не любил он, в отличие от большинства соотечественников, десертные вина! Зато люди этого не понимали и, принимая у себя эльфа, неизменно потчевали именно этим приторным пойлом. Чертовка Луиза продолжила традицию прочих не слишком умных представителей человеческой расы, так что выбора не было. Если он откажется это пить — она, чего доброго, огорчится и тоже не притронется к вину, а значит все труды, направленные на то, чтобы незаметно подсыпать ей в бокал яд, окажутся напрасными. Этого Ламьен допустить никак не мог: слишком уж много за эту барышню ему заплатили, и слишком уж трудно оказалось сделать это самолично. Он работал детективом много лет кряду и трупов, безусловно, не боялся. Чего ему только не приходилось видеть! Но одно дело, когда ты просто любуешься на «творение» рук чужих, и совсем другое — когда тебе предстоит запятнать руки свои. Особенно, если жертва неплохо тебе знакома, ничем не досаждала, искренне считает, что ты — сущий ангел и вообще во всех отношениях симпатична и положительна. А он ведь даже приударил за этой воровкой… так, чисто по привычке волочиться за каждой красивой женщиной. Хотя, Луиза и не совсем соответствовала его идеалу. Она, конечно, без сомнений была красавицей, но он, как и многие эльфы, все больше предпочитал юных и, желательно, невинных девиц. Впрочем, когда круг общения вынужденно сузился до одной единственной особы женского пола, привычки враз забылись. Тем более, что Луиза легко поддалась его чарам. Должно быть, тоже по привычке. По крайней мере, впечатления сентиментальной идиотки она не производила, а вот бесстыдно загулять с первым понравившимся мужчиной, наплевав на догмы общества, вполне могла. Так, наслаждаясь ни к чему не обязывающими отношениями, в мире и согласии они провели несколько дней, почти не выходя из отеля. О намерении следить время от времени за Валером и быть в курсе собственных поисков, Чертовка быстро забыла, предпочтя этому более интересное и безопасное общество малознакомого эльфа. Впрочем, даже в отношении безопасности до недавнего времени она действительно могла не волноваться. Однако ситуация заставила Ламьена впервые в жизни примерить амплуа беспощадного злодея, и не сказать, чтобы оно пришлось ему по размеру. Даже несмотря на то, что яд, по его мнению, был самым удобным способом убийства, эльф продолжал сомневаться в успехе авантюры, а последние несколько часов и вовсе не находил себе места от волнения.

Зато Луиза была само спокойствие. Нервное состояние ее приятеля было трудно не заметить, и девушка с любопытством размышляла о том, что могло так его взволновать. Времени на раздумья было достаточно, так что воровка успела перебрать миллион версий, от невинно-поэтичных, вроде готовящегося предложения руки и сердца, до жестко-циничных, как отправленный в полицию донос или любая другая пакость.

«Цианид? Фу, ну это уж совсем банально и неинтересно!» — с некоторым сожалением подумала девушка, ощутив идущий от нетронутого бокала легкий миндальный запах. К счастью, никаких психологических травм и моральных потрясений за этим открытием не последовало: к предательству Луиза относилась как к повсеместному и естественному явлению. С ней это тоже не раз случалось, так что в данный момент она не чувствовала ничего, кроме равнодушия. Ну, и некоторого любопытства, пожалуй. Именно эта особенность в сочетании с холодной ясностью мысли и позволяла раз за разом просчитывать врагов на несколько шагов вперед, и все-таки выходить сухой из воды.