Лекарство для безнадежных - [16]

Голова стала тяжелой, и захотелось лечь, растекшись по дивану, и уплыть на волне музыки. Максиму стало совершенно все равно, кем он проснется завтра. И проснется ли вообще. «Все-таки подсунул Петровский мне, гад, наркоту, – лениво подумал Максим. – Предположим, берется кровь наркомана, сразу после введения дозы…»

Эту дельную мысль Максим не успел додумать, потому что сон навалился, будто тяжелая перина, и накрыл его с головой.

4.

Ненадолго.

Сон в воспоминании послужил ему пропуском в реальность. Максим сел на диване, озираясь. Он плохо понимал, где он и что с ним. В комнате было светло. На огромном дереве рядом с окном сидела ворона и пристально разглядывала его сквозь стекло. Откуда-то издалека доносился детский гомон. Рядом с диваном, на полу, стояла огромная чашка с остывшим чаем.

Он сейчас же все вспомнил. Алена! Чудесный, дорогой человек. Максим сделал несколько жадных глотков. Горло почему-то саднило. Он помотал головой, пытаясь прийти в себя. Покрутил чашку. Надписи «Daddy» сбоку не было. Наверное, Алена решила не напоминать ему о своем бывшем супруге и неудачном замужестве.

Максим потер виски. «Ну и сны у меня, – подумал он с иронией. – Впору подниматься и вызывать «скорую» из психушки. Что же, попробуем разобраться. Я встретился с этим Петровским, приехал домой (где же мой дом, в самом деле?), и… – Его пробил озноб. – И я вколол себе какую-то дрянь!»

Он лихорадочно закатал рукав халата и уставился на сгиб локтя, там, где синели вены. Никаких пятнышек, точечек… Так вколол или нет?

Максим вспомнил сон. Ощущения и переживания, связанные с уколом, были настолько реальными, что он поежился. Тогда почему нет следа? А должен ли он быть на вторые или третьи сутки?

На него будто выплеснули ушат холодной воды. Он вспомнил свою вчерашнюю встречу с собаками. Кем же он стал после укола? Монстром? Волшебником? Как же связаться, наконец, со всезнающим Петровским?

Максим обессиленно откинулся на подушку. Со стоном закрыл глаза. И снова провалился в сон.

5.

Первое, что он увидел, было лицо мамы. Она стояла над ним и трясла за плечо. Максим сел на кровати, разгоняя остатки сна. Голова гудела, церковные колокола, как с серьезного перепоя, глухим набатом били в виски. Он не понимал ничего из того, что быстро и зло говорила мать. Сначала он увидел у нее в руке шприц.

Потом включился слух, и Максим разом оглох. Мама не говорила, даже не кричала. Она орала на него во весь объем легких:

– … обалдел! Совсем свихнулся? Ты что, уже начал колоться? Совсем чокнулся от лишних денег? Я тебя для этого растила?

Максим попытался сесть.

– Витамины. – Хрипло выдавил он. Горло саднило, как будто он всю ночь болел за «Спартак» на стадионе.

– Что?

– Витамины, – повторил он. – Я начал качаться и приходится колоть витамины. В задницу. Для мышц.

– Для мышц! В глаза уже врет! Я тебе покажу – задницу! – И мама швырнула ему в лицо шприц.

А дальше случилось странное.

Он непроизвольно повел головой, и шприц ударился о подушку, хотя летел прямо ему в лоб. Максим сам не понял, как удалось увернуться.

Мама, к счастью, ничего не заметила.

– Я тебе покажу – авитаминоз! – вскипела она.

– Если бы это были наркотики, – заговорил Максим, – думаешь, я бы шприц на столе оставил?

Этот довод оказался решающим. Мама смерила его холодным взглядом и вышла, хлопнув дверью.

Максим поднял шприц.

«Да, ошибочка вышла, – подумал он. – Как же я умудрился так быстро уснуть? Словно кто-то тумблер повернул. И шприц забыл, и капсулу, и…»

Он со страхом осмотрел себя. Руки-ноги на месте. Внутри вроде тоже никаких изменений. Только голова болит смертельно.

Что же там было, что за дурь такая? Синтетика?

И тут снова случилось странное.

Взяв шприц пальцами, он слегка нажал с обеих сторон, и вдруг толстая трубка лопнула. Максим тупо посмотрел на горсть раздавленной пластмассы. Вот это да… Он ничего не почувствовал…

Максим встал, опасливо косясь на осколки, потряс головой и начал быстро раздеваться. «В душ, – мелькнула мысль. – Я опять сплю и должен проснуться. Ледяная вода спасет отца русской демокра…»

Дальше он не успел. Потому что рубашка, в которой Максим проспал всю ночь, внезапно расползлась по шву.

На этом злоключения не кончились.

Максим разбил в щепки спинку стула, потом сорвал кран и напоследок, когда вбежавшая в ванную мама с ужасом предложила ему на время прекратить занятия спортом, дабы сохранить квартиру в целости, неловко прикрыл дверь и сдернул ее с петель. Какая-то необузданная, звериная сила вдруг проснулась в его организме, и он понятия не имел, как с ней совладать. Когда Максим пил с присмиревшей мамой кофе, главной его задачей было не раздавить любимую чашку.

Дебильные подростковые фильмы о суперменах с крошечной головой и огромными мышцами замелькали у него в голове один за другим, пробуждая сочувствие к героям. Ведь и им нелегко приходилось в повседневной жизни. Про это кино, к сожалению, не снимают.

Когда мама ушла на работу, Максим скинул осколки шприца с дивана и крепко задумался. Происходившее с ним было результатом инъекции. Состав Тараса начал действовать. Никаких отрицательных эффектов Максим пока не чувствовал. Разве огромную силу можно было назвать нежелательным последствием? Конечно, нет! Ему всегда хотелось играючи таскать бревна, как Шварценеггеру в «Командо».