Лекарь 6 - [49]

Врач подошел через десяток минут, взрослый мужчина в квадратных очках, с халатом в руке и Саша махнул мне рукой. Это был уже не первый врач, который появлялся на скорой, и я ждал именно сигнала.

Когда я вошел в помещение скорой помощи, врач негромко сказал дежурной медсестре:

— Это, со мной, — и протянул мне халат и шапочку, которые я сразу же надел, чтобы дальше не вызывать лишних вопросов. Это частое дело, наверняка, когда врачи проводят к своим больным их родственников. Мобильников еще нет, приходится лично контактировать, чтобы пообщаться. Или попрощаться.

Мы поднялись на пару этажей и прошли длинным, гулким коридором. Врач ни о чем меня не спрашивал и просто шел впереди, показывая дорогу, пока мы не добрались до реанимационной палаты, где я увидел своего знакомого пациента.

— Быстро вы все устроили, — похвалил я его.

Хотя, чего ожидать от человека, могущего решать вопросы, вроде этого, просто парой слов и желающего пройти исцеление, как его друзья, пока я здесь и готов помочь. Что там дальше будет — кто его знает.

Правильный поступок и разумный выбор, после чудесного исцеления у него, фактически на глазах, обоих друзей с сильно запущенными случаями.

Пока я помыл руки, под строгим взглядом врача, естественно, недоумевающего, что за шарлатана попросили его провести в палату интенсивной терапии. Потом достал из мешка артефакт, протер его в руках, как бы набирая энергию и попросил доктора:

— Скажете мне, если по показаниям что-то пойдет не так.

Ошарашенный такой наглостью, врач только кивнул мне в знак согласия, и уставился на показания подключенных к пациенту приборов.

Я приступил к излечению, сначала распахнув больничную пижаму на груди Банщика, начал двигать камень вокруг сердца, медленно и очень минимально воздействуя на сам орган. Когда я сделал пару кругов вокруг, перешел на область самого сердца, как я понимаю его расположение и услышал невнятный возглас со стороны врача. Пришлось отвлечься от управления маной и посмотреть на доктора. Он пристально вглядывался в быстро меняющиеся показания на экранах приборов и тяжело дышал.

— Есть проблемы? — отвлек я его от наблюдения.

— Показания быстро приходят в норму, от минимальных значений дошли уже до нормальных. Если они останутся такими, это значит, что пациент здоров.

— Ну и хорошо, — ответил я и сделав последний круг артефактом, убрал его от грудной клетки Банщика, лежавшего с широко открытыми глазами и переживавшего всем организмом изменение своего самочувствия.

Через минуты врач заметил:

— Приборы показывают очень хорошие значения.

— Насколько хорошие? — мне и самому интересно, что я смог сделать с больным сердцем.

— Как у тренированного спортсмена. Только этого не может быть, что-то с приборами случилось, — и он полез проверять само подключение и работу всех многочисленных приборов около специальной койки Банщика.

— Как себя чувствуете? — теперь я спросил пациента, уже покрывшегося испариной на лбу, ведь эти изменения происходят в его сердце.

— Не понимаю, еще, — пробормотал он.

— Тогда оставляю вас в надежных руках доктора. Уважаемый, вам ведь нельзя сейчас отойти от вашего пациента, поэтому я дойду сам и оставлю халат у дежурной.

Врач, занятый проверкой приборов и панелей, только кивнул головой.

Я помахал рукой Банщику и увидел, что и он осторожно поднял свою руку, опутанную датчиками, в ответ.

Саша, конечно, оживленно общается с молоденькими медсестрами, включив все свое обаяние и я, сняв халат и шапочку, оставляю их на стуле и незамеченным выхожу под теплый ветерок на улицу. Сажусь на скамеечку около входа и сижу рядом с водителем одной из двух скорых, стоящих перед отделением, который напряженно курит сигарету, пуская дым в мою сторону я с чувствую запах настоящего табака, фасованного в Советском Союзе. В мое время сигареты так уже не пахнут, да и набиваются они, по слухам, пропитанной разными соусами древесной стружкой.

Так я сижу, ожидая, пока наговорится приятель, отдыхаю, чувствуя, что и сам сильно нервничал, опасаясь, что лечение пойдет не так и пациента придется оживлять.

Ну, такое оживление возможно только в этом месте, и я сделал все, чтобы несчастье не случилось. Да, я не бог, но, для моих пациентов, что-то вроде этого понятия.

Наконец, Саша выскакивает на улицу, хлопнув дверью и спешит к машине, куда подхожу и я.

— Договорился с девчонками, в пятницу пойдем гулять по городу, — приятель возбужден и доволен, — Ты бы видел, какая у нее улыбка, — мечтательно вспоминает он и спохватывается:

— Как все прошло?

Я пожимаю плечами:

— Сам не знаю. Пациент жив, доктор утверждает, что приборы сломались и показывают, что сердце теперь, как у спортсмена.

Мы долго смеемся и не спеша катимся по южному городу, с широкими тротуарами и красивыми парками, по которым гуляют люди, нарядно одетые и довольные жизнью. Вон, как все смеются и веселятся, мне, на минуту, очень хочется остановить машину и выйти на улицу, тоже гулять и радоваться. Пока я не замечаю милицейский патруль, проверяющий у кого-то документы. Когда мы подъезжаем ближе, я вижу, что документы проверяют у парня русской внешности, немного похожего на меня, и теперь я только подальше отодвигаюсь в глубь салона.