Лёхин с Шишиком на плече - [19]

"Неплохо было бы научиться понимать его, — подумал Лехин, двигаясь по такому узкому коридору, что иной раз приходилось протискиваться боком. — А то случись что, он ведь толком не объяснит. Или снова рубаху продырявит, или, в крайнем случае, на глаза налипнет. Брр… Кое-что понятно становится, но ведь ощущения-то гадостные!"

Они вышли под той же парадной лестницей, что вела в выставочный зал.

Проходя мимо кассы, Лехин увидел кассиршу, которая оживленно общалась с кем-то, очевидно, сотрудницей. Обе изумленно уставились на его джинсы. Он машинально глянул вниз. Пыль, побелка, грязь, космы паутины — неплохая смесь.

Чувствуя, что надо сказать хоть самую плохонькую банальность — неловко же! — Лехин задумчиво выговорил:

— Вот так и ходи смотреть на ваших авангардистов! Посмотришь-посмотришь, а потом хоть самого вместо картин вешай.

9.

Нет, сначала все было хорошо, прямо-таки здорово. Лехина в его квартире встретила целая орава. Джучи, ласкаясь, так бодался, что хозяин чудом держался на ногах. Домовые тащили на кухню — кормить "с дороги", а привидения — в зал, посмотреть, с какой добычей вернулся. Лехин же с порога учуял ядреный запах жареного мяса и заторопился умываться в ванную. Судя по стопке белья и полотенец, домовые предусмотрели и этот поворот событий.

Под душем Лехин стоял недолго, невольно улыбаясь при мысли, что за дверью ждет нетерпеливая толпа.

Натянув футболку, он не нашел в стопке белья домашних штанов; домовые почему-то положили джинсы. Снова усмехнулся: "Небось, хотят, чтоб на ужине сидел при полном параде!"

Потом-то выяснилось, что домовые, как и призраки, хотели несколько иного.

Едва Лехин сел за стол, тарелку подал Никодим. При одном взгляде на сочный кусок мяса, в чей крепкий аромат мягко вплетались острые запахи гарнира — тушенных с перцем помидоров, Лехин ощутил энтузиазм дегустатора, дорвавшегося до совершенной экзотики. Его сладострастное мычание заставило домовых самодовольно переглянуться.

Только Лехин отправил в рот первый кусочек, нежный, растекшийся по языку, Джучи прыгнул на стул напротив, и кошачья голова с мрачными глазами медленно всплыла над краем стола. Мрачные глаза оглядели стол и уставились на тарелку хозяина. Мелькнула белая голова Елисея. Лехин увидеть ничего не увидел, только услышал короткий протестующий "мяв", после чего кошачья голова пропала. Ужинать больше никто не мешал. Привидения — видно было — мотались по комнате, но в кухню впархивать не решались. Елисеева выучка.

С мясом Лехин управился за раз. Пришлось удивиться с намеком:

— И это все?

— Съешь больше — расслабишься, сомлеешь, спать захочешь, — строго сказал Елисей. — А тебе надо съездить на ту улицу, где свидетель жил.

— Какой свидетель — на ночь глядя?!

— А тот призрак, что из компании один остался. Он тебе сейчас все обскажет — где, что и как; ты и поедешь.

— А почему ночью?

— Ночью ты видишь лучше. Да и вдруг заприметишь злодея, что призраков обижает.

— А почему…

— Мы тебе пояс сшили, — перебил Елисей. — Пойдем, примеришь.

— Какой пояс?! Не хочу никуда идти!

— Пойдем-пойдем, тебе понравится!

Не заходя на кухню, привидения подтвердили: понравится!

Пояс неожиданно и впрямь понравился. Он предназначался для ношения под рубашкой, и Лехин сразу почувствовал себя агентом ЦРУ-ФБР и "зеленым беретом" в одном винегрете. Он развеселился и начал комментировать действия домовых (те затягивали на нем ремни) в духе песни "запрягайте, хлопцы, кони". В песне было "распрягайте", но Лехина это не смущало. Смущать его начал следующий этап экипировки: домовые как-то легко и быстро запихнули во все кармашки и петли "упряжи" всю ту кучу предметов, которую он принес из страшного подвала. Причем запихнули их под короткие дельные указания Дормидонта Силыча.

— Секундочку! — потребовал Лехин. — Кто эти подтяжки делал?

— Мы, домовые, конечно.

— А откуда форму взяли?

— Из кино.

— Не может быть! Там прям все эти финтифлюшки были? Точка в точку?

— Какое там! Без Дормидонта Силыча и не сообразили бы, что к чему.

Лехин сунул в поясной ремень ножны с мечом-складенцом — идеально подошли! — и надел рубаху. Взгляд в зеркало. Никто и не подумает, что потяжелел на килограмма три… Неплохо. Но…

Сияющий Дормидонт Силыч вальяжно проплыл перед ним. Стараясь не замечать восхищенного взгляда Касьянушки и явный "одобрям-с!" агента без имени, Лехин зловеще оказал:

— Жаль, Дормидонт Силыч, что бестелесный ты… — И не выдержал — заорал: — Своими руками придушил бы! Ты же знал, что там, в подвале! Все знал! И ни словечка! Что?! Трудно предупредить было? Меня ж там чуть не кокнули! Чуть не сожрали!

— Так ведь не кокнули? — хладнокровно возразил Дормидонт Силыч и попробовал узреть себя в зеркале. Не узрел и подтвердил: — Не кокнули. Вся-то изюминка-то и была, что нельзя человеку знать, зачем он в подвал идет. Ты вон рассказал, что двое за тобой гонялись. А если б я про вещички рассказал да ты про то в голове держал, стены бы отворились и вышла бы тьма воинов-стражей. Там их как сельдей в бочке! А так… Двое остолопов проснулись, а остальные — шиш!

Шишик, про которого Лехин забыл, затоптался на месте — на плече. Поскольку все сразу увидели, что объяснение Дормидонта Силыча хозяина успокоило, Елисей непринужденно сменил тему разговора: