Легко родить легко. Пособие для будущих мам - [34]

Что же касается водных родов, то даже спустя полвека после изобретения этого «русского метода», они, за редким исключением, продолжают оставаться «новаторством» для российских родильных домов.

В завершение этой главы мне бы хотелось процитировать одного из авторов книги «Девять месяцев и вся жизнь», которая в свое время оказала на меня огромное влияние, – российскую акушерку Дарью Стрельцову. Создавая в 2006 году общественную организацию «Естественное рождение», Дарья напишет на ее сайте: «Следует оставить в полном смысле слова “кесарево кесареву, а естественное естественному” и предоставить женщине свободу выбора рожать так и там, где это необходимо ей и ее ребенку: дома, в семейном родильном центре, в роддоме. Тогда наши дети будут рождаться здоровыми и счастливыми!»

О гармонии мужского и женского

Когда-то давно, еще в XIX веке, начав борьбу с мужчинами за равные права на высшее образование, женщины к сегодняшнему дню добились многого. Сейчас они участвуют практически во всех сферах жизни: в промышленности и транспорте, в государственных структурах и в бизнесе… Естественно, лидирующие позиции женщина занимает в России в области здравоохранения и образования. Лечат и воспитывают в России в основном женщины – эта тенденция сохраняется и углубляется на протяжении последних ста лет.

С середины прошлого века ситуация усугубляется с развитием феминистических умонастроений – возникнув в США, они постепенно охватывают другие государства и вскоре добираются до России. Желая получить равные с мужчиной права во всех сферах жизни, женщина незаметно занимает лидирующие позиции – в работе, в семье, в быту…

Что же до исключительно женской способности рожать детей, то она в свете феминистических взглядов выглядит не как привилегия, а как обуза, как досадная помеха самореализации и получению удовольствия от жизни.

Примерно в одно время со всплеском феминистических настроений в обществе появляется еще одна тенденция – движение за добровольную бездетность. Эти люди называют себя childfree и утверждают, что отсутствие детей – это результат их осознанного выбора.

Термин «childfree» возник в противовес понятию «child less» («бездетный») – подразумевающему, что детей «недостает», что они желанны, – буквально переводится с английского как «свободный от детей». Сhildfree утверждают, что их жизнь насыщенна и без потомства. Некоторые из них могут любить детей, некоторые остаются безразличными, кто-то, возможно, испытывает неприязнь, но общим для всех childfree являются отсутствие ребенка и принципиальное нежелание становиться родителем.

В сообществе childfree нередко обсуждается тема «богоизбранности» его участников. «Мы не такие, как все, наша цель – не в детях», – рассуждают они и считают, что наличие детей якобы мешало бы реализации этой «высокой цели». Но, по моему мнению, отсутствие детей накладывает на человека даже больше обязательств, чем их наличие. Всем ли «свободным от детей» удается реализоваться в полной мере и стать Майей Плисецкой или Бернардом Шоу?

Примечательно, что среди «добровольных бездетных» есть как инфантильные мужчины (желающие прожить жизнь без лишних забот), так и женщины, настроенные всю жизнь горячо бороться со своей плодовитостью. На форуме childfree-сообщества мне как-то встретилось ужасающее рассуждение 19-летней девушки, которая с гордостью хвалилась перед собравшимися очередным подвигом – еще одним абортом: «Всю жизнь борюсь с собственной фертильностью, а дети все идут и идут ко мне. Я бы и рада кому-нибудь подарить свою плодовитость, ведь мне-то она не нужна, моя цель – не в детях…» Некоторые childfree, не полагаясь на другие способы контрацепции, решаются на операцию по стерилизации – чтобы гарантировать себе избавление от «детского вопроса» на всю жизнь.

Что движет этими людьми, что скрывается за их горячей ненавистью к детям?

Большинство childfree панически боятся детей, они брезгуют прикоснуться к ним, им неприятен сам запах ребенка, фотографии детей и младенцев вызывают в них тошноту, детские песенки и детский лепет рождают в их душе отвращение. Наиболее честные childfree способны признать: за этим часто стоит собственный негативный опыт общения с маленькими детьми или глубокие травмы, полученные в детстве. Многие childfree рассказывают, что с детства они были лишены душевной связи с родителями или наблюдали их мученическое отношение к детям (когда ребенок вроде бы и есть, но все связанное с ним в тягость).

В детстве, как признают многие childfree в доверительных беседах, им часто приходилось слышать от родителей обвинения в свой адрес – те возлагали на ребенка вину за свою «непрожитую» жизнь. Другие вспоминают, что, напротив, в детские годы были настолько задушены материнской любовью и гиперопекой, что были рады вырваться из семейного плена, не успев научиться созидательному материнскому инстинкту, умению любить и отпускать.

Акушер-гинеколог с более чем 30-летним стажем работы в родильных домах, Татьяна Малышева не склонна обвинять сегодняшних childfree: «Это – больные люди. Сhildfree, гомосексуалисты, люди с израненной душой – все это жертвы своих родителей, глубоко травмированные в детстве, а некоторые – и в раннем младенчестве. Они не виноваты в своей беде. Как и те современные женщины, которые борются за равные права с мужчинами и очень успешны в бизнесе и во всех других сферах, кроме любви, семейной жизни и материнства. Дело в том, что из поколения в поколение передается эстафета депривации – то есть разобщения, разделения матерей и новорожденных. Причем не только в нашей стране – не зря движение childfree возникло в США: там, как и в Советском Союзе, в первой половине прошлого века в родильных домах было введено обязательное раздельное пребывание матери и ребенка после родов. Именно в этом, на мой взгляд, заключается главная причина множества психологических проблем современных людей, в том числе и проблема угасшего (а точнее, вытравленного за многие годы) материнского инстинкта. За времена, когда женщины рано выходили на работу, бросая трехмесячных детей в яслях, цепочка передачи от поколения к поколению простых и теплых человеческих чувств оказалась разорванной. Так можем ли мы винить сегодняшних childfree в том, что они – такие? Их остается только пожалеть…»