Легкие шаги безумия - [16]
— Спасибо, достаточно, — перебил он песню, мягко хлопнув в ладоши.
Они моментально замолчали на полутакте.
— Вениамин Борисович, можно, мы еще одну песню споем? — вдруг громко предложила блондинка.
— Еще? Нет, хватит. Мне все ясно. Вы свободны, девочки.
— Одну! — настаивала блондинка. — Только куплет, пожалуйста! Это две минуты.
— Ладно, валяйте, — махнул он рукой — было лень их выгонять, а сами они не уйдут, не спев своего куплета.
«Не покидай меня, весна…»
У худенькой шатенки голос был ниже и глубже. Она начала, блондинка подхватила. Романс Кима из какого-то фильма семидесятых звучал красиво и печально. Но это уже было не важно.
«Продлитесь вы, златые дни…»
Он чуть прикрыл глаза. Слушать было приятно. Что-то стало наплывать издалека… Костерок на крутом берегу, короткая июньская ночь, тонкий, повисший рваным кружевом рассветный туман над рекой, густой городской парк и мелодия романса:
«Не оставляй меня, надежда!»
Сердце прыгнуло и застучало. Ладони стали горячими, прямо раскаленными. Кровь жарко запульсировала в висках.
Две девушки, яркая полноватая блондинка и худенькая породистая шатенка. Сексуальная кошечка и дворяночка…
"Когда так радостно и нежно
Поют ручьи, соловьи…"
Сейчас они заметят, как сильно он дрожит. Сейчас он встанет и подойдет к сцене, поднимется по ступенькам. Правая рука инстинктивно сжала паркеровскую ручку с острым золотым пером. Колпачок уже снят, ручка лежит на открытом блокноте-ежедневнике. Перо очень острое.
Девочки пели самозабвенно, они не замечали, как побагровело его лицо, как трясется правая рука с зажатой в ней паркеровской ручкой. Четырнадцать лет назад под звуки этой же песни он встал и, сделав почти смертельное усилие, быстро ушел в зыбкую темноту городского парка, плавно переходящего в тайгу…
Он резко надавил подушечкой большого пальца на острие золотого пера. Оно глубоко вонзилось в кожу, но боли он не почувствовал. Кровь смешалась с черными чернилами.
— Достаточно, — глухо произнес он, стараясь унять дробь, которую отбивали зубы. — Вы свободны. Уйдите, я устал.
Когда они ушли, он быстро прошагал в крошечную каморку за сценой, где стояли обломки пыльных декораций, оставшиеся от спектаклей пионерского драмкружка. Не зажигая света, он запер дверь изнутри и пробыл в пыльной темноте, пахнущей старой масляной краской, почти полчаса.
Секретарша осторожно заглянула в пустой зал, увидела закрытую дверь каморки и удалилась на цыпочках. За ее шефом водилось много всяких странностей.
В ритуальном зале Николо-Архангельского крематория раздавались громкие, надрывные всхлипы. Катя Синицына, бросившись к открытому гробу, целовала ледяные руки мужа.
— Митя! Митенька! Прости меня! — захлебываясь, кричала она.
— Пожалуйста, побыстрей, у нас следующая церемония на очереди, — досадливо поморщившись, обратилась к стоявшей рядом Ольге служащая крематория, эффектная рыжеволосая дама в идеальном черном костюме и белой блузке.
Из невидимых динамиков звучала органная фуга Баха. Ольга шагнула к Кате, взяла ее за плечи, что-то зашептала на ухо и попыталась отвести от гроба. Двое молодых людей, друзей Мити, подошли к ней на помощь, но Катя не отпускала мертвых пальцев мужа и продолжала громко рыдать.
Лена Полянская стояла рядом с восьмидесятилетней бабушкой покойного Зинаидой Лукиничной. До этой минуты старушка держалась на удивление мужественно. Но Катины рыдания ее доконали, она стала медленно, тяжело оседать. Лена едва успела подхватить ее и тихо спросила:
— Зинаида Лукинична, что, сердце?
— Нет, деточка, — прошептала старушка в ответ, — просто голова кружится.
Ольга попросила Лену приехать на похороны именно ради бабушки.
— Я буду с родителями, — объяснила она, — и жена наверняка истерику закатит. К тому же вся организационная сторона на мне. Ты уж прости, я знаю, твой Серега в Англию улетает, но, кроме тебя, я бабулю никому поручить не могу. Мне страшно за нее, все-таки возраст. А ты на нее всегда действовала успокаивающе.
— Дорогие родственники, — бросив взгляд на часы, произнесла ритуальная дама своим хорошо поставленным голосом, — кто еще хочет попрощаться с покойным, подходите. Только, пожалуйста, побыстрей.
В приоткрытую дверь зала уже нетерпеливо заглядывали Родственники следующего покойного. А за ними будут еще, и еще, и так с утра до вечера. Конвейер.
Эффектная рыжеволосая дама в черном пиджаке по десять раз в день произносит свой заученный текст, динамики врубаются, звучат Бах или Шопен. Автобусы ритуальной службы подъезжают, отъезжают, шоферы нетерпеливо топчутся у кабин, покуривают, сплевывают на землю сквозь зубы…
Лена вдруг подумала, что надо обладать каким-то особым душевным устройством, чтобы работать со смертью, с ежедневным, ежечасным горем. Она представила, как эта рыжеволосая ритуальная дама пьет утром свой чай или кофе, накладывает макияж, отправляется на работу, а вечером возвращается домой. Интересно, обсуждает ли она со своей семьей, с мужем и детьми, свой рабочий день? Делится ли впечатлениями и остаются ли у нее вообще какие-либо впечатления от похоронного конвейера?
"Да что это я? — раздраженно одернула себя Лена. — Работа как работа. Кто-то должен и этим заниматься, есть еще масса профессий, в которых человек вынужден постоянно сталкиваться со смертью и горем. Мой собственный муж то и дело выезжает на трупы. А есть еще судебные медики, врачи «Скорой», могильщики на кладбищах и те, кто работает здесь, за черными шторами крематория. Чем же эта элегантная дама с хорошо поставленными скорбными интонациями отличается от обычного человека? Возможно, тем, что постоянно должна играть, изображать скорбь лицом и голосом, произносить казенные сострадательные фразы.
Пётр Борисович Кольт — миллиардер. Нет такой сделки, которую он не сумел бы заключить. Он может купить всё, что пожелает. Он привык побеждать и не терпит поражений. Он хочет вернуть молодость и жить вечно.Пётр Борисович не верит мифам о философском камне и стволовых клетках. Его интересует таинственное открытие, сделанное в Москве в 1916 году военным хирургом профессором Свешниковым.Никто не знает, в чём суть открытия. Все записи профессора исчезли во время революции и гражданской войны. Сам он тоже исчез. Неизвестно, где и когда он умер.
Он потерял все: офицерское звание, высокую должность, зарплату, отдельную квартиру. Дело, которое он вел, развалилось. Подследственные освобождены и объявлены невиновными. Но он не собирается сдаваться. Он сохранил веру в себя и в свою особую миссию. Он начинает жизнь заново, выстраивает блестящую карьеру, обрастает влиятельными знакомыми. Генералы КГБ и сотрудники Международного отдела ЦК считают его своим, полезным, надежным, и не подозревают, что он использует их в сложной спецоперации, которую многие годы разрабатывает в одиночку.
Вчера — прима-балерина, обласканная поклонниками, прессой, а сегодня — выбор: жить не танцуя или просто умереть; вчера — счастливая жена, сегодня — вдова, потрясенная неожиданным и непонятным убийством мужа; вчера — стабильность и уверенность в будущем, сегодня — только вопросы: кто? почему? что будет дальше?..
Благими намерениями выстлана дорога в ад. Настоящим адом для подростков-сирот стал семейный детский дом в Подмосковье. «Благодетели», не жалеющие денег на его содержание, с помощью криминальных «учителей» готовят себе достойных помощников, развращая тела и души детей.
Он — человек-бренд, человек — коммерческий проект. Его знает и любит вся страна. У него миллионы поклонников и великие перспективы. В недалеком будущем он даже мог бы стать президентом России, если бы не случайная свидетельница, 17-летняя девочка, которая чудом уцелела и пока молчит…
Если двум разным людям суждено носить одно лицо, если сладкая жизнь отзывается болью прежних грехов, если на имя нерожденного откликается рожденный дважды, если одни жаждут мести, другие — справедливости, а третьи — истины, то нет конца загадочным преступлениям, и круговорот таинственных событий неумолимо ведет то ли к гибели, то ли к прозрению.
Круто изменив свою жизнь в одну из прогулок по ночному Питеру, Саша и Дима сталкиваются с новым испытанием в лице убийцы по прозвищу «Фанат», и теперь паре друзей придётся приложить немало усилий, чтобы отыскать нарушителя их спокойствия, параллельно отбиваясь от нападок семейства Аргадиян.
Может ли от одного случайного решения зависеть чья-то жизнь? Заблудившись в тёмных закоулках Питера, Саша оказывается в самой гуще событий. Неожиданная авария сводит воедино совершенно разных людей, переплетая их судьбы. И теперь Саше придётся разматывать клубок тайн, понимая, что прежняя жизнь больше не имеет значения.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».
Преступление, совершенное много лет назад двумя полицейскими, осталось безнаказанным. С тех пор один из них сделал головокружительную карьеру и стал директором ФБР. Он славится своей непримиримостью в борьбе с преступностью. Однако те, кто пострадал когда-то от его действий, ничего не забыли. Они решают наказать высокопоставленного негодяя. Но как подобраться к чиновнику такого ранга? И тогда у этих людей возникает дерзкий и кровавый план…Роман «Тень убийцы» входит в серию супербестселлеров о детективе Лукасе Дэвенпорте.
Любовь и ненависть, дружба и предательство, боль и ярость – сквозь призму взгляда Артура Давыдова, ученика 9-го «А» трудной 75-й школы. Все ли смогут пройти ужасы взросления? Сколько продержится новая училка?
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.