Легионы - вперед! - [9]

Венанцию не было известно, есть ли в Пренесте верные Рицимеру войска, поэтому Красс, выступив к городу, отправил вперед кавалерию Публия с приказом перекрыть все дороги, ведущие к Риму, задерживая любого, кто попытается двинуться в том направлении. Кавалерия умчалась вперед еще ночью, и сейчас, подходя к Пренесту, Красс не опасался, что о его движении станет известно осаждавшему Рим неприятелю.

Солнце еще только подбиралось к полудню, когда армия подступила к Пренесту. Многие, в том числе и сам полководец, бывали в этих местах, а кое-кто из легионеров сам был отсюда родом, поэтому солдаты и командиры с интересом смотрели на открывшуюся им панораму города. Завидев наступающие войска, горожане подняли тревогу. Ворота Пренеста были закрыты, на стенах виднелись вооруженные люди. Красс приказал двум легионам двинуться вперед, полностью окружая город, а сам, по совету Кассия, отправил к воротам Венанция в сопровождении кавалерийской турмы.

— Граждане Пренеста и ты, префект Луций Афраний! — громко прокричал тот. — Я — Деций Марий Венанций, магистерий императора Антемия! Именем императора и Сената требую открыть ворота и впустить в город римскую армию!

В ответ со стен послышалась брань и полетели стрелы — солдаты едва успели закрыть Венанция щитами. Стало ясно, что в городе стоит варварский гарнизон.

Красс, впрочем, не был обескуражен. Предвидя такое развитие событий, на прошлой ночевке он приказал легионерам делать лестницы, и теперь войско было готово с ходу начать штурм Пренеста. Едва легионы закончили окружение города, как затрубили букцины, и легионеры, прикрываясь щитами, бросились на стены сразу со всех сторон. Невысокие, не более двадцати локтей, стены были плохой защитой, да и людей на них явно не хватало. Не прошло и получаса, как манипулы сразу трех легионов ворвались в город. Серьезное сопротивление они встретили лишь у ворот, где засело около сотни хорошо вооруженных варваров под предводительством рыжебородого великана. Но как только стены оказались захвачены, эти варвары были обречены. Сдаваться они, однако ж, не пожелали, предпочтя плену гибель от пилумов и мечей обозленных легионеров.

Красс наблюдал за битвой с небольшого пригорка и, едва сопротивление было сломлено, приказал букцинам трубить отход. Хотя перед штурмом трибуны и центурионы получили строгий приказ пресекать грабежи и насилия в отношении граждан Пренеста, разгоряченные битвой солдаты могли и ослушаться командиров, чего допустить нельзя было ни в коем случае. А чтобы приказ был выполнен точно, Красс немедленно ввел в город когорты не участвовавшего в штурме двадцать третьего легиона под командованием Сервилия.

Только два часа минуло с того момента, как в Венанция полетели первые стрелы, а порядок уже был установлен. Посланные легатами контуберналы доложили, что потери незначительны. В схватке у ворот погибли двадцать два легионера, а на стенах — всего трое. Варваров было перебито более сотни, несколько десятков были захвачены в плен.

— Ну, вот и первая победа, — сказал Красс, ни к кому не обращаясь. — Хорошо начать войну хотя бы и малым успехом.

— Мы разметали их как щенков, — заметил Кассий. — Этот сброд не умеет сражаться. Видно, нынешние римляне забыли, с какого конца держат меч, раз позволили варварам хозяйничать в римских землях.

— Возможно, Кассий, возможно. Но что это там у ворот? Похоже, к нам едут гости.

Сопровождаемые центурией двадцать третьего легиона во главе с военным трибуном, к пригорку шли пять человек в богатых одеждах. И с ними еще один в какой-то серой хламиде. Должно быть, депутация знатных горожан.

— Да, это префект Афраний, — подтвердил Венанций. — И с ним епископ Глицерий. Афраний не особенно набожен, но считается хорошим христианином. Глицерий же совершенный фанатик. Как я слышал, он даже призывал разрушить храм Фортуны в Пренесте, но потом его стали использовать как церковь Святой Богородицы.

— Э-э-э… О чем ты толкуешь, Венанций? Это служитель какого-то культа? Префект тоже культист?

— Они христиане. Их вера учит, что…

— Расскажешь потом. Мне подобает встретить гостей.

Приблизившись к полководцам, префект и его свита остановились. Вперед вышел трибун:

— Граждане города Пренеста желают выразить тебе, проконсул, свою покорность!

За ним выступил префект. Его жирные щеки заметно тряслись. От волнения он постоянно облизывал губы, а голос его дрожал.

— Проконсул и триумвир, Марк Лициний Красс! — начал он, явно повторяя слова, внушенные ему трибуном. — Пренест благодарит тебя за освобождение от варваров проклятого Рицимера, и я, от лица городского Сената и граждан, приглашаю тебя войти в город, дабы разделить со мною трапезу и воспользоваться нашим гостеприимством. То же касается и твоих доблестных воинов.

— Я принимаю твое приглашение, префект Луций Афраний! Однако мы не можем надолго задержаться в городе, долг зовет нас дальше, — добавил он, видя, что префект от страха вот-вот лишится чувств.

На лице префекта проступило огромное облегчение.

Красс действительно не собирался задерживаться в Пренесте дольше, чем это необходимо. Но, вместе с тем, не мог побороть искушения посмотреть, как теперь выглядят города, и познакомиться с римлянами будущей — нет, теперь уже настоящей — эпохи. В свое время он несколько раз бывал здесь — в окрестностях города у него имелась большая вилла — и запомнил Пренест ухоженным, утопающим в зелени городком, чьи горожане отличались довольно непочтительными манерами и веселым нравом. Он до сих пор сожалел, что во времена свирепого Суллы ему пришлось предать этот город огню и мечу, чтобы выкурить засевшего там Мария-младшего. Но тогда Пренест быстро возродился, вновь стал оживленным веселым городом. Теперь все было иначе. Город наполовину опустел. Многие дома стояли брошенными, с тоской взирая пустыми оконными проемами на грязные улицы. Возможно, они вспоминали времена расцвета города, которые, увы, давно миновали. Горожан видно не было, должно быть, заперлись по домам, ожидая, когда же их начнут грабить. Эх, римляне, римляне…