Легионы огня: из темноты - [12]

Основываясь на этом, ты можешь понять, что будут делать дальше.

— Что касается Лондо и центавриан, — мрачно сказал Гарибальди, — то они намерены отправиться туда, куда им захочется. Сейчас они как шестисотфунтовая горилла.

— Кто? — Дэвид в недоумении посмотрел на него.

— Горилла. Это старая шутка. Где сядет шестисотфунтовая горилла? Ответ: там, где захочет. Понял?

— Кажется, да, — Дэвид замялся, а потом спросил: — А что такое горилла?

Гарибальди открыл рот, чтобы ответить, но потом закрыл его и вздохнул.

— Неважно.

Легко переключившись с озадачившей его шутки, Дэвид произнес:

— Лондо… император… так вы думаете, что он собирается сделать именно это? Отправиться туда…. куда… ему захочется?

— Не знаю. Я больше не знаю его, — ответил Шеридан. Он посмотрел на Г'Кара. — А вы что думаете, Г'Кар? Что-то вы не очень разговорчивы. Что, по вашему мнению, затевает Лондо?

— Что он затевает? — Г'Кар пожал плечами. — Не могу вам точно сказать. Но одно я знаю наверняка: Лондо Моллари является одной из самых трагических личностей, которых мне доводилось встречать в своей жизни.

— Трагической? — хмыкнул Гарибальди. — Послушайте, Г'Кар, некогда мне нравился этот парень. А потом он стал могущественным безумцем и сидит теперь на Приме Центавра, стравливая всех между собой. И да, буду с вами откровенен… гибель Лу Велша от рук этих лохматых ублюдков вряд ли улучшила мое отношение к центаврианам. Я слышал, как они говорят, что их император — это живое воплощение Примы Центавра. Если это так, то мне нужно серьезно поговорить с этим самым воплощением, потому что выходит, что он является живым символом планеты, которая должна катиться в тартарары. Так что не понимаю.

Г'Кар, почему я должен лить по нему слезы и считать его трагической фигурой.

— Лить слезы или нет, это ваше дело, — ответил Г'Кар, пожав плечами. — Я знаю, что не стану этого делать. С чего бы мне лить слезы? Он в ответе за то, что мой мир бомбили масс-драйверами. Он виноват в гибели миллионов нарнов. Но знаете, что случилось бы, если бы не было Лондо Моллари?

Повисла пауза.

— Что? — спросил Дэвид.

— Скорее всего, случилось бы то же самое, — ответил ему Г'Кар. — Я полагаю, что Лондо стал жертвой обстоятельств, с которыми ему было не под силу совладать… и которые, возможно, даже были за гранью его понимания. А когда он это осознал, было уже слишком поздно. Я верю, что он заботился о собственном народе, но лишь в самом общем смысле этого слова…. а другие превратили его мечты в жестокую реальность, которую он даже в самых кошмарных снах не мог представить.

— Вот в чем, мистер Гарибальди, заключается трагедия Лондо Моллари: у него никогда не было возможности стать тем, кем он мог бы быть, если бы не эти превратности судьбы. Поймите меня правильно, — жестко добавил он, — как я уже сказал, я не стану лить по нему слезы. Во многом он сам виноват в том, что случилось, и у него была возможность все это предотвратить. А, быть может, такой возможности и не было. Нам никогда этого не узнать. Но достоин он жалости или нет, можно ли ему сочувствовать или нет, неважно. Он все равно остается трагической фигурой.

Шеридан покачал головой и посмотрел на Гарибальди.

— И ты еще говорил, что он не особо разговорчив. Вот видишь, что получилось? Теперь мы не можем заткнуть ему рот!

— Я бы не стал высказывать свое мнение, если это так утомительно для вас, — насмешливо сказал Г'Кар.

Шеридан лишь махнул рукой.

— Так что же нам делать, Джон? — произнесла Деленн. — Мы по-прежнему в тупике.

— Будем придерживаться прежней политики, — нехотя ответил Шеридан. — Я не могу единолично приказать «Белым Звездам» напасть на Приму Центавра. Я являюсь примером для Межзвездного Альянса, а им не нужен лидер, который действует, не обращая внимания на взгляды и пожелания его чертовых избирателей. Альянс отказывается нажимать на курок. Я не могу действовать без них, так как мы являемся единым целым. Остается надеяться, что когда Альянс все же примет такое решение, будет еще не слишком поздно.

— Кажется, это действительно единственный выход, — нехотя признал.

Гарибальди. Г'Кар лишь молча кивнул.

Затем Шеридан многозначительно посмотрел на Деленн, и та сразу поняла, что он имел в виду.

— Дэвид, — сказала она, — почему бы нам с тобой не прогуляться?

— Отец хочет поговорить без нас, да, — несмотря на построение фразы, она не являлась ни вопросом, ни утверждением.

— От тебя ничего не скроешь, — усмехнулся Шеридан, но в его смехе чувствовалось раздражение.

— Ладно, — Дэвид с притворным безразличием пожал плечами, а потом позволил Деленн вывести его из кабинета.

— Умный мальчишка, такой далеко пойдет, — сказал Гарибальди. — Возможно, мы могли продолжать разговор и в его присутствии.

— Пусть он побудет просто ребенком, хотя бы еще немного.

— Но он же не может быть «просто ребенком» вечно, господин президент, — сказал Г'Кар.

— Возможно, вы правы, — Шеридан уселся обратно за стол. Разговор с Дэвидом несколько смягчил его гнев, но он по-прежнему был недоволен сложившейся ситуацией. — Меня особенно беспокоит ситуация с дрази. Был убит их соплеменник, а они ничего не предпринимают в ответ на это.