Легионы огня: Армии света и тьмы - [10]

Потом земля под ногами Вира затряслась еще сильнее. Внезапно он вдруг понял, что источник этой дрожи находился не под поверхностью планеты, а над головой. С неба спускалось нечто — нечто огромное. Из-за облака тумана и дыма взрыва он толком не видел, что это такое — одни туманные, гигантские очертания. Они с каждой секундой приближались.

«Корабли дракхов», произнес кто-то прямо в его голове. Вир понятия не имел о том, откуда он это взял. Но знал, что это правда.

Вир огляделся вокруг, надеясь на то, что поблизости возникнет кто-либо из техномагов-отшельников. Но они так и не появились, и в его мозгу появилась паническая мысль: «А что, если они улетели? Что, если они оказались слишком близко к эпицентру взрыва и погибли, когда… это, чем бы оно ни было…. освободилось?»

Он старался убедить себя в том, что подобное невозможно в принципе. Ведь они, как-никак, техномаги. Но потом Вир напомнил себе о том, что они — отшельники, поэтому могли не обладать всем набором знаний и умений техномагов.

Истинные техномаги не должны ничего бояться.

«Если они ничего не боятся, то почему же они удрали? Почему они оставили исследованный космос?»

Для Вира, который, дабы понять окружающую его Вселенную, искал ответы на огромное число вопросов, ответ на этот казался самым легким.

«Потому что они гораздо умнее тебя».

Но, даже понимая, что поступает глупо, Вир продолжал двигаться вперед.

Как будто он пытался доказать что-то самому себе. Ведь он не выдержал первого испытания. Оставил того парня, обрек его на мучительную смерть. Но вокруг были и другие, и, как прикажете поступить с ними? Разбить им всем головы? С каких пор он заделался в главные палачи Примы Центавра?

Хотя… кое-что он мог сделать. То, что должен был. Хотя бы просто переставлять ноги, идти вперед, не обращая внимания на ужас над головой. Он раз за разом приказывал самому себе: «Просто иди. Чтобы идти вперед, особой храбрости не надо». По крайней мере, так он себя уговаривал.

Над его головой проносилось все больше кораблей, и он мог поклясться в том, что в его мозгу раздавалось что-то… похожее на песню. Множество голосов слились воедино, но слов он не мог разобрать. На каком-то животном подсознательном уровне эти голоса и неразличимые слова пугали, внутри все холодело. Казалось, их источник находился повсюду и нигде конкретно, но он, каким-то образом, понимал, что они исходили от пролетавших мимо кораблей.

Впереди показались вытянувшиеся цепочкой груды обломков, и он понял, что видит руины зданий, располагавшихся по периметру раскопа. Вир перебирался через них, стараясь не думать о тех, кто мог быть погребен под развалинами. Он понимал, что ничем не сможет помочь им, лишь продлит их страдания. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

И снова он почувствовал себя пешкой в какой-то большой игре, о правилах которой он не знал вообще ничего. Волна гнева зародилась где-то внутри, начала подниматься вверх. При обычных обстоятельствах он бы постарался подавить подобное чувство, зная, что такие эмоции или, того хуже, действия, начатые под их влиянием, — не приведут ни к чему, кроме катастрофы. Раньше он всегда старался действовать во благо других. Особенно во время конфликта с нарнами.

Но тогда он действовал в тайне, моля богов о том, чтобы его не застукали, так что риск был для него довольно абстрактным понятием. Если бы его уличили в пособничестве нарнам, то это имело бы для него весьма плачевные последствия.

Эта же опасность была не где-то, а здесь и сейчас, что, возможно, только поднимало боевой дух Вира.

Ему хотелось разозлиться, потому что эмоциональная усталость мешала идти дальше. Ему хотелось так разозлиться, чтобы пережить это, и покончить с этим… ужасным, ненавистным влиянием, окутавшим Приму Центавра. Ярость перенесла его через зону руин, хотя несколько раз он падал, споткнувшись на обломках, но всякий раз гнев поднимал его на ноги. Гнев помог ему забыть о том, что техномаги появились лишь за тем, чтобы опять исчезнуть. Заставил посмотреть вверх и бросить проклятия в адрес темных кораблей, которые все ниже и ниже опускались к земле. Этот гнев настойчиво толкал его к границе раскопок.

Но вспышка страха вдруг заставила его замереть на месте.

— Зона перехода, — прошептал он.

И оказался прав. Но такой зоны перехода Виру прежде видеть не доводилось.

Массивная конструкция поднялась из глубин земли, где, судя по всему, она была специально закопана. Настолько темная, что, казалось, она поглощала лившийся с небес свет. В отличие от обычной зоны перехода, ее поверхность и края вовсе не были гладкими, а, напротив, неровными, зазубренными, будто ее создатель предпочел хаос симметрии и изяществу.

Энергетические разряды с треском срывались с обводов этого гигантского образования. Затем появились три черных корабля — настолько огромных, что Вир даже предположить не мог численность их экипажей. Они вошли в сектор над зоной перехода, и зависли там, будто устанавливали с ней связь.

Затем сияние ворот усилилось. И Виру показалось, что он услышал вопль, и, следом, такой же ответный крик. Ничего более жуткого ему ни слышать, ни ощущать раньше не доводилось. Излучение, меж тем, усиливалось, и корабли начали дрожать синхронно с всплесками энергии на поверхности зоны. Зрелище вызывало ассоциации с каким-то извращенным актом любви. Энергия накапливалась для последующего выброса.