Легионы идут за Дунай - [110]

– Та-а-к!

– Диег выдал Траяну не всех римлян. Леллий, Скрибаниан, Феликс как ни в чем не бывало, обучают отряды даков римским правилам ведения войны. Уж чего-чего, а опыта им не занимать. Децебал стал хитрее. Обучив одних, он распускает бойцов по домам. На смену набирает других. Потом и этих по домам. Проверка ничего не даст. У него всегда при оружии три десятка тысяч, как и определено договором.

Агафирс вытащил из-за голенища мягких сапог нож и принялся строгать ветку:

– И много воинов обучил дакийский царь?

– Осенью этого года разойдется тридцать пятая тысяча.

Римский соглядатай присвистнул:

– Лихо! Твой зять – настоящий правитель своего народа. Муж и воин!

Регебалу послышалось в похвале сармата скрытое осуждение в собственный адрес.

– Харальд Глаз Дракона, свирепый берсеркр из германцев, много золота повез квадским вождям. Не было бы у римлян осложнений на германских границах. Наследник Котизон находится при Ратиборе, князе карпов. Ратибор карпский после смерти сына сделался заклятым врагом Траяна. Почище, чем Харальд Глаз Дракона.

– Ну, это беда поправимая.

Агафирс обрезал лезвием концы и глубоко вонзил рогульку в грунт между носками. Тронул пальцем. Столбик упруго распрямился.

– А как ты думаешь, мудрый дак, скоро ли твой неугомонный родич отважится начать с Римом новую войну?

Шурин Децебала задумчиво покрутил увесистый серебряный перстень вокруг мизинца. Мелькнула полированная капелька бирюзы.

– Не знаю, языг. Царь отправил послов к боспорскому Юлию Савромату. Видимо, хочет договориться с боспорскими греками. Боспоряне в Нижней Мезии, Фракии и Ахайе попортили бы Траяну много крови. А может, и за другим. Во всяком случае, через Пирет к нам идут обозы с закупленным ольвийским хлебом. Много обозов. Это пока все, что я в состоянии сообщить тебе. Да, Агафирс! Ты не узнал коня, привязанного под деревом?

Сармат повернулся к лошади дака.

– Хо! Старый знакомый! Не тот ли жеребец, которого я продал тебе вместе с кобылами в свой давний визит под Сармизагетузу?

– Он самый. Видел бы ты жеребят, рожденных от него моими кобылами.

– Ты пустил его вожаком косяка?

– Прошлым летом. В самый разгар войны. Пятнадцать паннонских кобылиц чистых кровей!

– Когда Траян покончит с твоим родственничком и все страсти улягутся, я обязательно навещу тебя, Регебал, и куплю пару двухлеток. Помни: мой заказ первый.

Сармат прихлопнул дакийского вельможу по колену. Матово блеснул браслет. Янус Двуликий, гравированный на золоте, щурил чеканные глаза. Дак задержал руку кочевника. Приблизил запястье с украшением к лицу.

– Римский Янус... Бог Времени... языг... приятель со шрамом... Так это все ты, Агафирс?

Степняк выдернул руку.

– Не понимаю. О чем ты, дак?

Вместо ответа Регебал сожалеюще взглянул на собеседника.

– Котизон отдал приказ по войску даков убить языга, у которого на руках браслет наподобие твоего. Или если с ним будет приятель – молодой сармат со шрамом на все лицо. Постой! Кажется, я начинаю вспоминать. Ты приезжал ко мне с юношей. На правой щеке у того бугрился ужасный косой шрам. Ну!

– Что «ну»? – зрачки сармата горели холодным злобным огнем.

– Выходит, римские лазутчики, за которыми охотятся все даки Котизона, Плана, Сусага и Децебала, – это ты и твой спутник?

Фаланги пальцев языга, сжимавшие рукоять узкого засапожного ножа, побелели. Регебал почувствовал отчуждение сидящего и весь подобрался. Непроизвольно ухватился за гетский кинжал на поясе.

– Я скажу тебе вес, дак, а ты больше никогда не вернешься к сегодняшнему разговору. Да. Это я и мой родственник – римские лазутчики. Мы сообщали римским собакам о делах вашего царя, но мы служили только своему народу. Языгам нет дела до Рима и Сармизагетузы. У тебя хорошая память, дак. Помнишь, что я придумал в наш приезд относительно раны Сатрака? Так вот, никакой не муж рассек из-за краденой жены. Это след дакийской фалькаты. Может, ты сам оставил его ему. Ведь ты участвовал в набеге Диега на языгов Ресака в верховьях Тизии. Децебал отплатит наш долг кровью. Сколько раз я удерживал глаза и руки языгских воинов, когда мы встречались в бою с тобой, Регебал. И при Тапэ и Адамклисси. Ты должен благодарить не богов, но меня, надменный дак. «Он с Децебалом, но он наш! Ему так же ненавистен собственный царь. Не убивайте этого врага!» – не раз говорил я мужам сарматским, жаждавшим твоей крови. А теперь уходи. Благодарю за предупреждение!

Регебал, не спуская глаз с взволнованного вождя, медленно поднялся в полный рост и, пятясь, приблизился к коню. Он и не подозревал, что тот, с кем приходится иметь дело, таит в себе столько ненависти. Так вот они какие, языги. «Ну, ладно, кочевая мразь! Хотела курица научиться нырять, да лапы подвели».

Вскочив на коня, он почувствовал себя увереннее. Короткое толстое копье и прицепленная к чепраку тяжелая фальката придавали смелости. Степняк был без оружия, с одним ножом.

– Ты напрасно кипятишься, Агафирс! Я всего лишь хотел предупредить тебя. К тому же я не сказал самого главного. Мой зять направил Мамутциса к парфянскому царю. Путь костобока лежит через море. Это и есть ответ на твой вопрос – Децебал начнет войну сразу, как старейшина вернется. И еще. Будь здесь через двадцать дней.