Легионер - [4]

— Как тебя зовут? — и услышал в ответ тихое, неуверенное:

— Лана. Лана Кронберг.

Практически с первых же шагов стало ясно, что идти Лана не может. То есть может, и даже не жалуется, вот только судороги, пробегающие при каждом шаге по кое-как умытому лицу, Конрада категорически не устраивали.

Подозвав Руди, сержант закрепил Берту на его спине (привычное дело для обоих) и осторожно поднял девочку на руки. Ее одежонка так и осталась на берегу, эти лохмотья не стоили ниток, которые пошли бы на штопку. Все тело было покрыто подсыхающей зеленой пленкой, которая пачкала теперь рубашку Дитца, но вот уж на это ему было наплевать.

— Тебе удобно?

Дождавшись почти беззвучного "да", Конрад двинулся вперед быстрым скользящим шагом. Ему хотелось бежать, чтобы как можно скорее доставить свою практически невесомую ношу до дома, но бег означает тряску, а мучить малышку… хватит с неё на сегодня. И вообще — хватит.

Трусящий рядом Руди посматривал на хозяина с явным недоумением, но мнение свое предпочитал до поры до времени держать при себе. Говорить он, конечно, не мог, однако мастерски владел уймой способов донести до окружающих свою точку зрения. Да уж, с псом надо будет объясниться. Ничего, смышленый зверь все поймет.

К тому же объясняться придется не только с ним: Конрад готов был держать пари, что в самое ближайшее время к нему заявится папаша Кронберг. Хоть бы уж трезвый… ха, кто это видел Кристофа Кронберга трезвым? Дитц, во всяком случае, за полтора местных года не сподобился ни разу. Может быть, дома он другой, а куролесит только на людях? Ага, как же, держи карман шире!

Вид дома, простого и добротного, всегда приводил отставного сержанта в хорошее настроение. В других обстоятельствах он бы не отказал себе в удовольствии постоять и полюбоваться, но сейчас приземистое, словно выросшее из невысокого пологого холма строение вызывало только одну мысль: "Добрались!"

Так, первым долгом девчонку надо отмыть. Устоит ли она под душем? Ох, вряд ли. Стало быть, душ побоку, от него сейчас толку никакого. Зато есть гигантская лохань, годная для устройства в ней морских сражений и служащая в обычные дни для того, чтобы накачанная из скважины вода для полива прогрелась под солнцем. Вот туда-то мы малышку и определим. Осторожненько… сидишь? Вот и умница. Руди, охранять!

Освободив пса от Берты, Конрад метнулся в дом. Найдется ли у него чистое полотенце? Вроде, должно быть, стирка была относительно недавно… вот оно! Неглаженое, конечно, что взять со старого холостяка, но сойдет. Теперь мыло… бактерицидное, самое то. Шампунь… в доме есть только мужской, а что делать?! Одежда… нет, об этом будем думать потом, сначала следует обработать повреждения.

— Смотри, это все тебе. Ты должна как следует вымыться. Волосы тоже. Приступай, Руди покараулит. Не бойся его, он умный и храбрый. Закончишь — приходи в дом.

Следующий пункт — аптечка. Ну, с этим у повидавшего самые разнообразные виды Зверюги Дитца всегда был полный порядок. Обезболивающее… антисептик… мазь для заживления ран… противовоспалительное… жаропонижающее на всякий случай… шовный материал? Хм… авось не пригодится, вроде бы он не заметил ничего, что требовало бы столь радикального вмешательства. И без антибиотиков хорошо бы обойтись, как прикажете рассчитывать дозировку на этакую пигалицу? Кроме того, на такой стадии истощения лекарство может оказаться хуже болезни.

Следовало бы, наверное, вызвать врача, но кто из толковых поедет на ночь глядя в эту глухомань? А бестолочи мы девчонку не доверим, нет. Да и не был Конрад знаком ни с одним врачом в окрестностях. Ему вроде и незачем, здоров, как бык… кто же знал?!

— А вот и ты. Ну что ж, совсем неплохо. Быстро управилась, молодчина. Ступай вот сюда, ложись, сейчас я тобой займусь… ч-черт! Короче, ложись, я разберусь и приду. Руди, за старшего!

Снова забросив на плечо верную Берту, Конрад вышел на крыльцо как раз в тот момент, когда к дому подкатила, подвывая и погромыхивая, битая-перебитая колымага, такая же ни на что не годная, как и сидевший за рулем Кристоф Кронберг.

— Приветствую вас на своей земле, джи Кронберг! — произнес Дитц, криво усмехаясь.

Вежливым быть не хотелось. Хотелось сходу засветить в испитую физиономию. Да так, чтобы хрустнули зубы. Мерзавец, сволочь, собачий сын!

— Джи Дитц, — с комичной важностью произнес мрин, кособоко выбираясь из-за руля, — я рискнул вас побеспокоить, чтобы уладить вопрос относительно никчемы, которую вы забрали.

Конрад покосился на застывшего на переднем пассажирском сиденье парнишку, одного из тех, кто бил Лану, и мысленно прикинул время. По всему выходит, что сначала Кронберг приехал к озерцу. Где и обнаружил одежду Ланы — и больше никаких следов ее самой. Вынюхать девчонку он мог метров пятьдесят от силы, а дальше её уже нес сержант. Но сообразить — хотя бы в общих чертах — что произошло, труда не составляло. Даже для этих насквозь проспиртованных мозгов.

— Слушаю вас. Каким образом вы предлагаете его уладить?

— Я предлагаю сто.

— Вы оцениваете её жизнь в сотню? — не давая воли душащей ярости, уточнил Конрад.

Кулаки чесались почти невыносимо. Господи, если Ты есть… сотня? Упаковка дешевого пива?!