Легион: Рим должен пасть. Карфаген атакует. Ганнибал Великий - [2]
Гамилькар снова повернулся в сторону гористого полуострова, быстро накрываемого сумерками. Испания богата. Купцы всегда возвращались отсюда домой с трюмами, заполненными иберийским серебром и золотом. Но куда важнее была железная руда, а также бесчисленные стада быков и табуны коней. Плодородные равнины, дающие обильные всходы.
И, конечно, сами жители этой страны – кельты, как называли их греки. Они воинственны и горды. Это настоящие бойцы, мало ценящие жизнь и живущие лишь ради войны. Кельты никого не боятся и всегда готовы сложить свои головы в бою. Они умеют уважать достойных врагов. Если их покорить, а затем дать проявить свою доблесть на поле брани, то не будет лучших воинов в новой армии Карфагена.
Конечно, есть и другие богатые земли. Смелые купцы, рискнувшие заплывать за Мелькартовы столбы, несколько раз уходили за край Африки и отыскивали там несметные сокровища. Об этих походах на родине слагались легенды. Тех, кому бессмертные боги Карфагена позволяли возвратиться живыми, народ считал героями. Увы, рассказы моряков слишком походили на выдумки. Легенды могут оказаться всего лишь легендами. А Гамилькар привык твердо стоять на ногах. По эту сторону пролива бывал не раз и знал, что нет лучшего способа возродить ослабленный Карфаген, чем покорить здешние плодородные земли.
Гамилькар обернулся к сыну и положил ему руку на плечо. Мальчик вопросительно посмотрел в глаза отцу. В его взгляде читалось восхищение и безграничная преданность. Гамилькар давно заметил, что из трех его сыновей этот – самый резвый. Смышлен не по годам и постоянно рвется в бой вместе с ним. И если бы не молодость, давно управлялся бы с мечом не хуже него самого. Лучшего сына полководцу нельзя было и желать.
– Через несколько дней, Ганнибал, я двинусь с армией в глубь полуострова и завоюю для нашей родины всю Испанию. И тогда никто больше не сможет упрекнуть меня в том, что я не помог Карфагену в трудный час. Я обещаю тебе это.
Ганнибал кивнул. Он знал, отец выполнит задуманное.
– Но это может занять много лет. Кто знает, что за такое время случится со мною, – Гамилькар замолчал, обдумывая следующие слова. Но его молчание длилось недолго.
– И потому я хочу, чтобы ты, мой сын, – он заговорил снова, пристально глядя прямо в глаза мальчику, – поклялся перед алтарем нашего бога в том, что, если я не успею вернуть долг ненавистному Риму, растоптавшему мою честь, вместо меня это сделаешь ты.
Гамилькар с силой сжал плечо мальчика.
– Поклянись, что ты пронесешь ненависть к Риму через всю свою жизнь и восстановишь величие Карфагена, славной державы наших предков!
Мальчик бросил взгляд на священный алтарь Баал-Хамона, венчавший гору, и произнес твердым голосом:
– Я клянусь, отец.
Часть первая
Северные варвары
Altera pars>3.
Глава первая
Где мы – там победа!
Бесцеремонно открыв дверь в купе левой рукой, поскольку в правой он держал бутылку пива, Леха увидел за столиком двух девушек субтильного телосложения, методично потреблявших йогурты большими ложками. Две верхние полки были завалены сумками, людей там не наблюдалось.
– Привет, девчонки, – обратился он сразу к обеим, хотя и без особой надежды, – открывашки не найдется?
Девушки, заметив в дверном проеме здоровенного парня в черной военной форме, открывавшей на груди тельняшку, и с лихо заломленным назад вороным беретом с красным треугольным флажком, насторожились.
– А что, – робко осведомилась первая, блондинка в джинсах и розовой кофточке, покосившись на бутылку пива и убирая сумку подальше, – сегодня день десантника?
В ее глазах появился легкий испуг.
– Деревня, – обиделся Леха, – морпеха от десантника отличить не можешь. Да и праздник у нас в ноябре.
– Но вы же солдат? – с умным видом вступила в разговор вторая, с длинными каштановыми волосами и в узких «учительских» очках. На ней было летнее красное платье, вполне под стать стоявшей на улице жаре. Август в этом году выдался на редкость душным.
Леха на секунду задумался, стоит ли объяснять этим пэтэушницам солдат он или матрос, ведь открывашки все равно вряд ли дождется. Решил не объяснять, тем более что, в сущности, он уже не был ни тем, ни другим. Скоро минет день, как Леха чувствовал себя счастливым дембелем, перемещавшимся по железной дороге от Севастополя к совсем близкому дому в городке Туапсе, вальяжно раскинувшемся на берегу Черного моря. Ехать оставалось всего часа три, но духотища в вагоне царила страшная, хотелось освежиться. И на только что оставшейся позади станции, где он выходил звякнуть из автомата родителям, предупредить счастливых, чтоб стол готовили, морпех заодно прикупил бутылочку «Балтики» в довольно холодном состоянии.
Окинув любительниц йогуртов снисходительным взглядом, Леха Ларин уже собрался покинуть купе, как вдруг блондинка в джинсах, видимо, решив, что Лехе можно доверять, извлекла из своей сумочки миниатюрную открывашку.
– Вот, возьмите, – протянула она ему заветный предмет, – только не забудьте вернуть.
– Матрос ребенка не обидит, – радостно откликнулся Леха, окончательно запутав представительниц прекрасного пола в собственной военной принадлежности, и тут же откупорил бутылку.
