Легион проклятых. Затерянная во времени - [21]

– Д..да, – нерешительно сказала она.

– Это хорошо. Я очень рад.

Инквизитор говорил тихо, снова раздевая ее глазами. Девушка непроизвольно дрожала всем телом. От отвращения и страха. Очень хотелось оттолкнуть его и убежать. Он погладил ее по щеке, затем опустился к шее, а потом потянул за завязку ночной рубашки. Марта обхватила грудь руками, не дав сорочке упасть.

– Ваше Преосвященство! – щеки ее зарделись.

– Не надо смущаться, моя девочка, – он подошел к ней вплотную, с силой отводя руки в стороны. Сорочка мягко легла на пол, обнажив усыпанное шрамами тело. Девушка смущенно опустила глаза.

Грубо схватив ее за подбородок, инквизитор жадно впился в нее губами. Его язык нагло блуждал у нее во рту, вызывая приступы небывалого отвращения. Вытаращив глаза, Марта оттолкнула его.

– Что вы…

Договорить она не успела, так как получила звонкую пощечину.

– Ах ты, вампирская шлюха! Как ты смеешь мне отказывать?! – он сгреб девушку в охапку и кинул на кровать. – Ты живешь в моей обители, будь благодарна!

– Нет! Пожалуйста, не надо! – девушка отбивалась, получая все новые и новые удары. Несмотря на худощавость, инквизитор обладал огромной силой, каждый его удар отдавался темнотой в глазах. Слабость охватила ее, голод и злоба давали о себе знать. Девушка зашипела и яростно показала клыки. Стефан в ужасе отпрянул и в тот же миг из его груди с потоком крови вырвался кончик ее серебряного кинжала. Кипящая кровь хлынула на ее голое тело, заливая кровать. Инквизитор смотрел на девушку с ужасом, судорожно глотая ртом воздух. Рядом с кроватью стоял Виктор, взгляд его выражал презрение.

– Гори в аду, грязное животное! – выплюнул он.

Стефан потянулся к своему убийце, но жизнь уже оставила его. Мужчина обмяк и навалился всем телом на Марту. Она в ужасе выскользнула из-под него. Напуганная, избитая, покрытая кровью. Ее била крупная дрожь.

– Ты… что ты… ты убил его! Моим кинжалом! Господи боже, что ты наделал?! Что теперь делать?! Господи! – она спрятала лицо в ладонях, девушку охватила истерика.

– Марта! Марта, возьми себя в руки! – он потряс ее за плечи. – Я спас тебя от унижения. Успокойся!

Как по команде она перестала рыдать. Медленно выпрямилась. Горько улыбнулась, глядя пред собой.

– Поздравляю. Ты только что подписал мне смертный приговор.

8

Малькольм открыл глаза. Холодный каменный пол лечебницы обжигал его голую спину. Мужчина попытался встать, вспоминая, как оказался на полу. Голова ответила острой болью, потемнело в глазах, затягивая назад, в черную бездну, но ненависть придавала сил.

– Виктор! – прорычал он, поднимаясь. Но тут его гнев сменился страхом. – Марта!

С трудом разбирая дорогу, охотник побрел к комнате Марты. сколько он был без сознания? Только бы с ней все было в порядке. Только бы она была… что? Жива? Разве она может умереть? Только бы не убила никого. Святые небеса, что за женщина! При всем, что он узнал теперь, она стала еще прекраснее. Перед глазами стояли ее сверкающие глаза, губы, приоткрытые в беззвучном шепоте, ее нежные прикосновения. Потом, правда, она взбесилась, и все это было лишь способом охоты. Вампиры безупречные охотники, они привлекают жертву красотой, заманивают в свои сети, предвещая неземное удовольствие, а потом просто убивают. Жестоко, хладнокровно, безразлично. Ими движет лишь голод. Но ее глаза, испуганные огромные глаза, когда она пришла в себя. В ней все еще был человек. Человек с бесконечно милосердной душой, которого пытались задушить вампирская отрава и ликантропия. Марта боролась за себя каждую минуту. Малькольму стало ее так жаль, захотелось обнять ее хрупкие плечи, прижать к себе, защитить. Попросить о прощении за все его колкости и навязчивость. За все неприятности, что он ей причинил. За каждый шрам на ее безупречном теле.

Мужчина тряхнул головой, отгоняя эти мысли, но тут же пожалел об этом. В глазах потемнело, он едва не потерял сознание. Ухватившись за перила, Малькольм перевел дух. Нельзя позволять себе жалость. И все эти слабости. Марта сильная женщина. Намного сильнее него. Любой жалкий намек на то, что он считает ее слабее себя, вызовет вспышку гнева и раздражения, а может и драку. Что бывало крайне редко, чаще всего она просто уходила. Но когда он доводил ее до бешенства, – за что сейчас ему было очень стыдно – они дрались, словно насмерть.

Кровь неприятной липкой корочкой засохла на спине и шее. Волосы также были испачканы, металлический запах мешал думать, но охотник твердо стоял на ногах. Дойдя до комнаты Марты, Малькольм толкнул дверь.

* * *

Камин догорел. В комнате еще было тепло, но ледяной холод смерти нельзя было прогнать даже костром инквизиции. Марта стояла у кровати, обхватив себя руками. Все ее тело было залито кровью Стефана, вся комната была наполнена металлическим тошнотворным запахом крови, но девушка не чувствовала ничего, кроме отвращения. Запах Малькольма был куда приятнее. Девушка вдруг подумала, что это его жуткое мыло, от которого ей хотелось кашлять, все эти годы просто спасало ему жизнь. Сколько раз она тащила его в обитель, истекающего кровью, сколько раз они стояли спиной к спине, отбиваясь от толпы обезумевших вампирских тварей. Отвращение к его мылу так стойко въелось ей в мозг, что она инстинктивно старалась дышать реже рядом с ним, чтобы как можно меньше запаха вдохнуть. Живот жалобно заурчал. Шел пятый день голода, и если раньше есть просто не хотелось, возможно, из-за луны и подготовке тела к обращению, то теперь все сущности отчаянно просили еды. Хоть какой-нибудь.