Легион Проклятых - [8]

- Что ты? – вопрошаю я, собрав все свое мужество.

Незнакомец молчит, но вытягивает вперед перчатку цвета ворона. Кость виднеется сквозь дыру в районе пальца. Я с ужасом наблюдаю, как перчатка приближается к моему лицу. Она трогает меня. И я кричу.

Труп-капитан Гедеон ступил на пол каменного коридора. Закрыв за собой дверь, Сдиратель расправил свои широкие плечи и прислонился к холодному металлу двери. Гедеон слушал звон клинков, раздававшийся с арены и отражавшийся от доспехов офицеров Адептус Астартес, стоящих за оградой. Апотекарий Эзраки подошел к капитану. Он вытер кровь с рук хирургическим полотенцем и взглянул на корпус-капитана.

- Узахар?

- Порезан по самые ребра, - ответил апотекарий, его голос гулом отдавался от стен подземелья. – Он будет больше похож на куклу с кучей швов, чем на человека, когда я закончу.

Гедеон повернул голову и прислонил ухо к металлической двери. Звон клинков стих. Судья вынес решение. Даже стоя за дверью, корпус-капитан понял, что Датан проиграл.

- Еще один пациент для тебя, - произнес Гедеон, повернувшись к пожилому апотекарию.

Стирая кровь, Эзраки посмотрел в глаза капитана.

- Труп-капитан...

- Я знаю, - произнес Гедеон, признавая неизбежное. – Я бы не сделал этого, если бы мы не проигрывали в самом начале. Я не могу вернуться ни с чем на Эскару. Я обещал магистру Ишабоду победу, чтобы воодушевить наших братьев в эти темные времена. Я не могу вернуться с пустыми руками и сердцами. Новости о нашей неудаче завершат дело, начатое Альфа Легионом. Я думаю, что разочарование добьет его, Эзраки.

Апотекарий покачал головой.

- Кезия Ишабод – величайший Сдиратель в истории Ордена. Этим бронированным змеям Альфа Легиона повезло, но даже они, своей ложью и проклятыми приемами, не отнимут его у нас. К тому же, он сейчас на Эскаре, с нашим лучшим медиком, верховным апотекарием.

- Я не смогу смотреть в глаза нашему магистру и говорить, что я сделал все, что было в моей власти, чтобы обеспечить победу, которую я потерял.

Гедеон принял решение.

- Я надеялся, что до этого не дойдет. Девять из десяти Сдирателей сражались за свой Орден. Только Дорн знает, зачем магистр Ишабод настоял на его включении в группу, но лишь я теперь могу принять это решение. Способен ли Кнут сражаться?

- Я думаю, да. Мы чисты сердцами, но не кровью. Как часть бывшего легиона, а теперь Ордена, мы не одиноки в генетических отклонениях. Волки и Ангелы, также как и наши кузены из более поздних Оснований, несут бремя своего наследия, - пояснил апотекарий Сдирателей. – Когда Тьма накрывает одного из наших, может показаться, что жертва становится беспомощной: вялая челюсть, дрожь в конечностях, чернота в глазах. Но те, кто выживают, рассказывают о живых кошмарах, бессонница, в течение которой они постигают глубину самого печального бремени Дорна – потеря отца-Императора. Это – как генетическое благословение нашего отца, так и его проклятие своим сыновьям. Познать возможность, даже на секунду, существования Империума без Императора. Почувствовать то, что чувствовал Дорн. Кошмар примарха. Парализующий страх, окутавший даже самого великого из нас, когда он склонился над поверженным телом Императора. Почувствовать Тьму.

- Эти детали имеют мало значения для меня, апотекарий, - произнес Гедеон. – Адептус Астартес рождены для битвы. Они существуют, чтобы отомстить за Императора, и предать мечу врагов человечества. Мне нужны воины, а не мечтатели. Какова бы не была причина, такое поведение недостойно нашего брата. Если бы это был я, то предпочел бы, чтобы мои братья прервали это жалкое существование.

- Тьма может обрушиться на любого из нас в любой момент, корпус-капитан, и я всегда держу эту мысль в голове, - ответил Эзраки. – Пока мы спорим о таких вещах, позволь уведомить тебя, что процедура, которую я собираюсь применить – еще не опробована, и жизнь нашего брата окажется под вопросом.

- Я не слишком расстроюсь по этому поводу.

- Как я и полагал, - произнес апотекрий. – Я говорю тебе это, чтобы ты проинформировал наших братьев о своей стратегии. Ты знаешь, что, возможно, его страдания, повлекшие потерю стяга Ордена, отнюдь не из-за ошибки, а по причине воздействия Тьмы.

- Что мне с этого? – рявкнул Гедеон. – Он подвел своего примарха. Он подвел своего магистра ордена. Он подвел всех нас. Единственное, что меня сейчас волнует – смогу ли я найти применение этим предательским рукам. Что ты будешь делать, и как много времени тебе понадобится?

- У санктиарха Бальтазара свои способы, - ответил Эзраки. – Духовное лечение тех, кого накрыла Тьма, неважно, выживут они или нет. Хотя я и уважаю значение практики санктиарха, а также ритуальную специфику культа нашего Ордена, мой метод сравнительно прост.

Апотекарий указал на точку на затылке своей головы, где тонкая линия волос, популярная в Ордене, пересекалась с выбритой макушкой.

- Каталептический узел в стволе мозга. Имплантат отвечает за изменение суточного биоритма, иными словами – за наш сон и продолжительные периоды бодрствования. Возможно, неправильно функционирующий узел повлек за собой потерю управления моторикой и вызвал «кошмары на яву». Я собираюсь просверлить дыру в кости и вставить в мозг гиподермический световой зонд. Таким образом я вызову шок в каталептическом узле, и надеюсь, прерву воздействие Тьмы и восстановлю нормальное функционирование имплантата.