Легион - [12]

Вспышку я увидел даже через закрытые веки. Взрыва не услышал, было чувство, как будто по ушам ударили подушкой. Потом все чувства пропали.

Когда я очнулся, всё вокруг пылало. Взрывом  меня перевернуло на спину, я видел горящие облака. И ничего не слышал. И не помнил. Где я, что я, что произошло? Память вернулась позже, а сразу я вскочил на ноги и побежал прочь от огня, земля тоже горела.

Наверное, меня вырубило основательно, потому что  уже успели подъехать пожарные машины и менты. Я выскочил прямо на пожарную машину, а за ней стояла ментовская. Я сходу не понял, где что, мигалки-то одинаковые. Меня заметили, менты замахали руками и побежали ко мне.

Я только потом понял, какой у меня был видок. Я был весь залит кровью, в плече – разрез, в который можно было два пальца вложить, рубашка вылезла из штанов и задралась, а за поясом у меня был наган на антапке. Но, опасность я понял инстинктивно и побежал в темноту.

Мои ноги знали местность хорошо, я её изучил перед мероприятием. Коллеги запутались, я от них ушёл.

Завод находился на окраине, я долго пробирался через поля и посадки, пока не наткнулся на какую-то развалину. Заполз в неё и вырубился окончательно.

Когда я очнулся, светило солнце. Передо мной было лицо девчонки, которая широко раскрывала рот. Но, я ничего не слышал и показал на свои уши. Слух возвращался ко мне потом два месяца, а тогда я был глух, как пень. Она приблизила губы к моему уху. Я чувствовал её дыхание, но голос доносился, как далёкий щебет птички. Я покачал головой. Она сунула мне в руку бутылку пепси-колы и отступила на шаг.

Я находился в загаженном подвале без окон. Свет падал через пролом в плите перекрытия. В солнечных лучах, на каких-то ящиках, сидели ещё две девчонки, лет по 14.

Это исповедь сатаниста, а не слюнявый роман, поэтому я не буду путаться в подробностях. Короче, это оказались девицы из тех, которым я помогал в своё время, работая опером. Их постоянным местом жительства был интернат для детей с отставанием в умственном развитии.  Из интерната они сбегали на панель, для заработка. Интернат находился  на окраине, поблизости от него – это разрушенное здание, в которое я заполз. Они приходили туда, чтобы заняться своими делами, требующими уединения, - понюхать клею или нажраться.

Я был контужен, потерял много крови, меня рвало, рана воспалилась. У девок был мобильник, я позвонил Эвелине и она забрала меня оттуда. Девок я потом нашёл и отблагодарил их по-царски.

Голова 11.

При взрыве погиб один человек, как я потом узнал. Что интересно, никто так и не узнал, что это был за человек и откуда он там взялся. Иногда мне в голову приходит шальная мысль – может, это был я? И это моё астральное тело до сих пор бродит по свету?

Мой работодатель перетрухал не на шутку. Одно дело планировать убийства и взрывы, а другое дело получить их как факт, на лицо. Я напряг его ещё на десять штук и получил их. Но, наши отношения испортились. Думаю, он начал меня бояться. А когда человек боится, он становится опасен. Я ушёл от него и забрал у него Эвелину.

Мой отец умер. Он хвастался, что «безнадёжно здоровый человек», не пил, не курил и собирался дожить до девяноста лет, как его мать. Но просчитался, у инфаркта своя арифметика. Отец всегда очень тщательно планировал будущее, до седых волос он дожил, но так и не понял, что будущее не существует. После его смерти, в его домашнем сейфе нашли очень крупную сумму, часть в долларах. Мать за всю свою жизнь не видела таких денег. Полагаю, что мой папа, честный человек и настоящий коммунист, - потихонечку брал взятки. Его партбилет, кстати, лежал вместе с деньгами, - на всякий случай. Он его не выбросил после 92-го года.

Формально, мы с сестрой являлись наследниками, как и мать. Делить было что, и помимо денег. Но, мы с Эвелиной не стали этим заниматься, а просто обосновались у матери.

Никогда ещё я не жил так счастливо. Я совершил уже несколько тяжких преступлений, Эвелина знала об этом, но это нас ничуть не волновало. Прошлое не достало меня, будущее не существует, мы жили в настоящем моменте и были вполне счастливы.

Я открыл для себя интернет, раньше не доходили руки, которыми я ковырялся во всяком дерьме. Теперь стало доступно всё, за очень короткое время, я прочитал больше, чем за двадцать предыдущих лет. Но не нашёл ничего нового. Мне уже всё рассказала своя и чужая кровь. Я начал думать. Я водил пальцем по корешкам книг в отцовской библиотеке – Гессе, Бунин, Набоков, Ницше. Маркс. Меня поражало, насколько эти люди, которыми я восхищался – наивны и оторваны от жизни. Где они жили, на какой планете? Куда ушёл этот фонтан чувств, идей, таланта, - и зачем он был?

Чтоб хуй стоял и бабки были. Вот что написано метровыми буквами на каждом эритроците крови любого человека. Я всё больше и ближе приходил к мысли, что если бы все жили по этому правилу, то в мире было бы намного меньше горя. Если бы все жили по этому правилу честно, не маскируя его идеями и философиями, не извращая высосанными из пальца чувствами, то не пришлось бы так много убивать. Мы бы вполне обошлись разбитым носом. А те политики и бандиты, которым хочется разбивать головы, вполне могли бы делать это где-нибудь на арене цирка – по-честному и за деньги.