Легион «Идель-Урал» - [26]

Такая точка зрения мне представляется слишком суженной и не совсем логичной. Создание таких «национальных» лагерей в первую очередь и напрямую было связано с формированием Восточных легионов, на что Ш. Датнер внимания не обращает. В 1943 г. и на территории Германии были созданы центры, в которых собиралось пополнение для будущих легионов, строительных и саперных соединений или же лица, специально отобранные для пропагандистской работы. Многие из военнопленных, судя по справке для Восточного министерства от 7 мая 1943 г., вначале направлялись в лагерь Кильце в Польше общей вместимостью всего в 1000 человек, где проводилась «перепроверка лиц, отобранных комиссиями в оккупированных областях для предотвращения бесполезной транспортировки их в рейх».[120] Обитатели этого лагеря еще не лишались статуса военнопленных. Отсюда они могли быть направлены в специальные центры подготовки пропагандистов или же в легионы, на трудовые работы и т.п. На территории же Германии заслуживает упоминания лагерь Ринлух. Он делился на четыре части: Цитенхорст для русских, Вустрау-1 для украинцев, Вустрау-2 для кавказских, среднеазиатских народов и татар, Вутцец для белорусов и украинцев. Все они находились в ведении вермахта и имели главной задачей подготовку пленных для отправления в так называемый «свободный лагерь» Вустрау, о котором речь пойдет в следующей главе. Шварцзее и Тешендорф являлись лагерями для раненых, а лагерь Дабендорф — центром подготовки пропагандистов для Русской Освободительной армии и для прочих национальных соединений в составе германской армии.

Даже после того, как Восточные легионы были переведены во Францию, на территории Польши остались специальные пункты для сбора военнопленных из тюрко-мусульманских народов. На 30 марта 1944 г. это были следующие лагеря: Седльце Б (шталаг 366) и Нехрыбка (шталаг 327) — так называемые «предварительные лагеря легионов для представителей всех тюркских народов» (в первом из них на тот момент было 3200 военнопленных, во втором — 4000). В шталаге 355 Ольховце собирались пленные, которые «временно не были готовы к несению службы» (3500 человек), в шталаге 367 Петркув находился лазарет для больных и раненых тюркских военнопленных.[121]

В основных лагерях формировались сами легионы, и прибывшие в них военнопленные причислялись к так называемым дополнительным (запасным) ротам. Приказ от 24 апреля 1942 г. предписывал, чтобы после прибытия они обеспечивались как немецкие солдаты, при этом обращалось внимание на национальные особенности будущих легионеров (например, в питании). Они получали старое немецкое или же трофейное советское обмундирование. Военнопленные должны были как минимум один месяц находиться при таких дополнительных ротах под обязательным строгим контролем и проходить соответствующую подготовку. Исходя из степени их военной, политической и физической подготовленности решалась их дальнейшая судьба: наиболее подходящие с точки зрения германских командиров солдаты причислялись уже к создающимся полевым батальонам. Совершившие серьезные проступки или же те, кто проявил себя «политически неблагонадежным», по решению командования Восточных легионов могли быть отправлены обратно в лагеря для военнопленных. Лица, которые подходили по «характеру», но не были готовы физически, причислялись к так называемым «взводам выздоравливающих», здесь они могли использоваться для выполнения легких физических работ. Только после причисления к регулярным походным соединениям статус военнопленных с легионеров снимался, на них начинали распространяться следующие правила, которые были приняты Командованием Восточных легионов отдельно:

1. Общие направления о положении и обеспечении легионеров.

2. Положения о чинах, должностях и назначении на должности.

3. Положения о дисциплинарных взысканиях.

4. Правила принятия присяги.

5. Правила финансирования и обеспечения.

6. Правила обмундирования.

Наиболее крупным воинским подразделением для легионеров были батальоны, состоявшие из рот, взводов и отделений. Согласно апрельскому 1942 г. документу, командиры взводов в батальонах назначались из представителей самих народов, командиры рот частично немцы, частично «националы». Уточнялось при этом: так должно быть в переходный период, а позднее большинство командиров рот должно было назначаться из «националов», но одна рота обязательно должна руководиться немцем.

В одном из более поздних документов перечислялось, сколько немецкого персонала должно было быть в каждом восточном батальоне: три офицера, один чиновник, девять унтер-офицеров, шесть рядовых и два переводчика, итого 21 человек.[122] В памятке командующего Восточными легионами генерала фон Хайгендорфа от 1 сентября 1943 г. приводятся такие цифры: в восточном батальоне из немцев должны были быть командир батальона с адъютантом и офицером по особым поручениям, два командира рот, пять командиров взводов, пять фельдфебелей. Количество рядовых не упоминалось.[123] Но такой довольно жестко установленный порядок почти никогда не соблюдался, так как в большинстве случаев немецкое командование не устраивали национальные офицерские кадры, их «боевая и политическая» готовность. Выход в таких случаях был один — на вакантное место назначались опять немцы. Поэтому число немцев в восточных батальонах практически всегда доходило минимум до 50–60 человек, причем речь идет более о командных должностях. Отмечу также, что немецкий персонал в легионы попадал не добровольно, а назначался.