Легион хаоса - [58]

— Но…

— Мне очень жаль, — сказал я так резко, что он невольно опустил чашку и, нахмурившись, посмотрел на меня почти испуганно.

— Я поклялся никогда больше не прикасаться к этой книге и я сдержу эту клятву, — сказал я. — Я знаю, что произойдет, если открою ее.

— Но ты не знаешь, что произойдет, если ты не сделаешь этого! — вспылил Говард.

Доктор Грей бросил на него быстрый предостерегающей взгляд.

Говард шумно набрал в легкие воздух.

— Роберт, — сказал Грей. — Я…

— Не имеет никакого смысла пытаться меня переубедить, доктор, — заявил я. — Эта книга слишком опасна. Я благодарен Говарду и вам за ваше предупреждение, но последние события только укрепляют меня в моем решении. Никто не узнает, где она находится.

— Я мог бы тебя заставить отдать ее мне, Роберт, — тихо сказал Говард.

В замешательстве я уставился на него, поискал подходящие слова и, не найдя их, резко встал.

Кажется, Говард заметил, что его слова вызвали обратное действие. Он тоже вскочил с кресла и, обогнув стол, двинулся ко мне.

— Мне очень жаль, Роберт, — сказал он. — Я увлекся, мне не следовало этого говорить. Извини меня.

Впервые с тех пор, как я снова увидел Говарда, я почувствовал его неуверенность. Он был спокоен и раскован как всегда, но Говард был таким человеком, который весело улыбался бы даже тогда, когда его, связанного по рукам и ногам, сбрасывали бы с Тауэрского моста. Но на самом деле, и это я четко почувствовал, он был более чем просто взволнован.

Он был в отчаянии.

И сходил с ума от страха.

Несмотря на это, я не обратил внимания на его протянутую руку, резко повернулся и выбежав из комнаты.

Внезапно я испугался его.

* * *

Час тому назад стемнело, и после того как мы — Говард, доктор Грей и я — быстро поужинали внизу, в доме все стихло. Я тоже почувствовал усталость, которая как невидимая ноша давила мне на плечи. Это был напряженный день, а я с самого раннего утра был на ногах, поэтому я решил последовать примеру Говарда и отправился в постель.

Но я знал, что уснуть мне не удастся. Слишком многое мне требовалось осмыслить заново, и мир, который еще сегодня утром находился в относительном порядке, сейчас совершенно перепутался.

Я не знал, что меня беспокоило больше — этот странный, заколдованный дом, в котором люстры падали с потолка, двери превращались в смертельные эшафоты, а лестницы в убийственные волчьи ямы, или странное поведение Говарда.

Его словно подменили. Сначала его поведение не бросилось мне в глаза, потом события завертелись как в калейдоскопе, и у меня не имелось возможности все хорошенько обдумать, но разве человек, с которым я только что ужинал за одним столом, действительно был еще Говардом! Нет, не то чтобы я сомневался в его идентичности, нет, но разве он был тем Говардом, которого я знал? И если да, то что могло произойти, чтобы он так изменился?

Разумеется, я не нашел ответа на этот вопрос. Чувство неуверенности и смятения осталось и даже усилилось. Наконец я попытался думать о чем-нибудь другом, повертел набалдашник трости, посмотрел на часы и сравнил их показания с циферблатом огромных напольных часов, которые занимали угол рядом с камином.

На мой вопрос, что значат эти часы, Говард лишь пожал плечами, и слуги, которых я спрашивал, не могли мне сообщить ничего, кроме того, что они всегда здесь стояли.

Часы были настоящим монстром во всех отношениях — такие старые, что в некоторых местах дерево стало твердым и серым как камень, и с тремя дополнительными маленькими циферблатами, которые образовали треугольник под большим, нормальным циферблатом. Ни один человек не знал, что они показывали — во всяком случае не время. На одном было три стрелки, у второго они вообще отсутствовали, а на третьем так быстро вращались три маленьких спиральных шайбы, что начинала кружиться голова, если смотреть на них слишком долго.

Эти часы были, пожалуй, самой безвкусной вещью, которую я когда-либо видел, а я повидал их немало, но, очевидно, что-то удержало отца от того, чтобы просто выбросить их и лучше использовать место. Большой часовой механизм за циферблатом все же показывал правильное время.

Я еще несколько секунд смотрел на этого хронографического уродца, потом прислонил свою шпагу, скрытую в трости, к каминной полке и подошел к окну. Было несколько минут девятого, и казалось, что с наступлением сумерек жизнь снаружи, на улицах, совершенно замерла. За окнами домов мерцали огоньки, а на юге виднелась блестящая полоска Темзы, подобная черному ущелью среди моря городских огней. Картина обманчивого покоя.

Нападение произошло неожиданно.

За моей спиной выросла тень, искаженно отразившаяся в оконном стекле перед моим лицом, потом что-то просвистело в воздухе в нескольких миллиметрах от моего виска и с такой силой ударило по каминной полке, что из камня посыпались искры. Я отпрянул назад, поскользнулся на ковре и упал.

Это падение спасло мне жизнь. В воздухе мелькнула серебристая молния как раз в том месте, где всего лишь секунду тому назад находился я.

Меч с глухим стуком плашмя упал на паркет, затем снова поднялся вверх, описал в воздухе сложную дугу, и, как атакующая кобра, устремился на меня!