Легенды Зоны. В петле - [17]

– Я готов прямо сейчас допустить вас к установке, – немного помолчав, сказал Кудыкин, – но с одним условием. Вы ничего не будете трогать руками.

– Как вам будет угодно, полковник, – поднявшись, Ломакин сделал иронический полупоклон. – Ведь у вас есть пистолет, а у меня только мой ум.

– Надеюсь, вы не откажетесь отобедать со мной прежде, чем я допущу вас к вашей лаборатории? – спросил Кудыкин.

– Извините, полковник, для меня дело всегда превыше личных потребностей. И хоть в тюрьме меня не баловали разносолами, я бы предпочел как можно быстрее оказаться в своем вагоне-лаборатории.

– Хорошо, – сказал Кудыкин, беря в руки портативную рацию и нажимая тангенту. – Сержанта Ложкина ко мне.

– У меня будет собственный телохранитель? – иронично спросил Ломакин.

– Да, он будет защищать от вашего мирного гения людей на бронепоезде. Вас самого в том числе.

– Я всего лишь однократно включу систему, чтобы прекратить случайно запущенные в прошлом году процессы. И мы сразу уедем обратно. Если я ошибусь, то погибну вместе с вами. Зачем мне в таких условиях делать что-то еще, помимо необходимого?

– Вагон-лаборатория все равно еще не прицеплен.

Дверь из тамбура открылась, и молодой сержант снова вошел в вагон.

– Я поднимусь на обзорную площадку, – тут же сказал Ломакин. – Хочу посмотреть, как собирается состав, да и вообще – насладиться пусть и условной, но свободой.

– Не возражаю, – сказал Кудыкин и кивнул на узкую лесенку в дальнем углу.

– И теперь, раз вы понимаете, что я не более опасен, чем лабораторная мышь, – сказал Ломакин, делая первый шаг, – скажите сержанту Ложкину, что в его присмотре я не нуждаюсь.

– Нет, – спокойно ответил Кудыкин, снова погружаясь в какие-то бумаги.

Ломакин расплылся в улыбке.

– Ах полковник, полковник. Опять я попался на вашу вежливость. Решил было, что вы меня простили.

– Идите, профессор, – сказал полковник. – Вашу лабораторию уже, наверное, подгоняют к составу.

Покачав головой, Ломакин тяжело поднялся по лестнице и открыл потолочный люк.

Маленькая обзорная площадка на крыше штабного вагона позволяла оценить перемены, произошедшие со станцией за прошедшее время.

По обе стороны от путей выросло множество строений складского типа. Станция обзавелась собственным многорядным ограждением из колючей проволоки, с блокпостом и караульными вышками. Количество путей заметно прибавилось, а на них появилось множество самых разных вагонов, сделанных, очевидно, под разные задачи, но схожих явно бронированными бортами, узкими окнами с бронеставнями, бойницами и станками под пулеметы на обнесенных перилами крышах.

На перроне стояло подразделение солдат, и молодой капитан проверял у каждого оружие и снаряжение. В сером по-осеннему небе кружили птицы. Легкий порыв ветра разогнал тяжелый запах машинного масла и креозота, бросил в лицо мелкую дождевую пыль и помчался вдоль вагона, кружа над металлическими крышами одинокий желтый лист.

Ломакин вдохнул полной грудью чистый воздух, зажмурился на мгновение, но тут же, вспомнив, зачем он поднялся на обзорную площадку, принялся высматривать самый важный вагон.

Свою лабораторию он увидел почти сразу. Знакомый профиль, над созданием которого он и сам трудился вместе с конструкторами, медленно двигался по соседнему пути вслед за маневровым тепловозом. На крыше лаборатории добавились новые антенны, на боковых стенках появились какие-то пластины, несущие, очевидно, защитную функцию, но в остальном это была все та же самая восьмиосная лаборатория на колесах, позавидовать которой могли бы многие ученые на всех континентах.

11

По проселочной дороге в сторону маленькой военной станции медленно шагали два странных человека. Один, высокий и худой, облаченный в маленький бушлат явно не по размеру, мешковатые брюки и растоптанные в бесформенные ботинки, выглядел как жилец дома престарелых. Измученное худое лицо, седые спутанные волосы и шаркающая старческая походка выдавали в нем человека, немало пожившего и много повидавшего на своем веку. Второй, молодой парень, под серым рабочим халатом которого просматривалась белая майка, судя по отсутствующему выражению на пустом лице, был то ли пьян, то ли находился под действием наркотического дурмана.

Пока они брели вдалеке от станции, на них никто не обращал внимания. Но стоило часовому на вышке заметить, что двое гражданских направляются к режимному объекту, как навстречу странной парочке выехала караульная машина с «группой встречающих».

Тентованный грузовик остановился в десятке метров от Версоцкого. Из кабины неторопливо вылез офицер в звании старшего лейтенанта и ленивой походкой двинулся навстречу незваным гостям. Точно так же медленно и неторопливо из кузова выбрался солдат с автоматом за спиной, сонно огляделся по сторонам и нехотя потащился вслед за офицером.

На пыльной дороге ковыляющий старик с едва переставляющим ноги наркоманом и двое скучающих до зевоты военных выглядели одновременно дико и естественно.

– Ну и куда мы такие галопируем? – спросил старлей, с трудом подавляя зевок.

Версоцкий медленно поднял голову и посмотрел тяжелым взглядом на остановившегося в нескольких шагах офицера.