Легенды, заговоры и суеверия Ирландии - [30]

Крестьянин был вне себя от ярости.

– Все это – злые дела той ведьмы, – сказал он, – но так же, как я не позволил ей пролить молоко и не дал ей испеченные оладьи, так же я не отдам ей жизнь своего единственного сына.

И он взял огромные камни, и построил большие стены на высоту человеческого роста вокруг хижины, и поставил большой камень наверх, чтобы закрыть эту стену, оставив только отверстие, чтобы передавать через него сосуд с едой, и он поместил юношу в эту хижину.

– Вот, – сказал он, – теперь ни король, ни люди короля не получат его – он в безопасности и от битвы, и от копий воинов.

Так что на следующее утро он проснулся вполне довольным и вышел на рассвете, как обычно; и, когда он проходил мимо церковного двора, он услышал смех ребенка. И мать его сказала:

– Дитя, ты смеешься у могилы, ибо сына крестьянина положат в землю еще до конца трех дней, и проклятие будет снято с бедных людей. Он не позволял проливать молоко, не давал печь оладьи, но он не может не дать своему сыну умереть. Чары эти наложены на него ко злу.

Тогда какой-то голос сказал:

– Но ведь отец возвел вокруг него в хижине стены – прочные стены в человеческий рост. Как же тогда он может умереть в сражении?

И женщина тогда ответила:

– Прошлой ночью я взобралась на хижину и дала ему девять камней, и попросила его бросить их через левое плечо по одному; и при этом каждый раз должно было упасть по камню из стены, пока не появится отверстие, через которое он может выбраться, так он и сделал; и еще до заката этим утром он бежал и присоединился к армии короля, однако могила его готова, и в течение трех дней он будет в могиле, ибо рок его изречен.

Когда крестьянин услышал эти слова, он как безумный бросился к хижине и позвал своего сына по имени, но ответа не было. Тогда он вскарабкался и посмотрел через отверстие в крыше, но никаких признаков его сына там не было. И он в отчаянии стал ломать руки, и отправился домой, и не говорил больше ни слова, но лишь сидел стеная, опустив голову на руки.

И на третий день он услышал снаружи шаги людей, и он встал, поскольку знал, что те несут к двери мертвое тело его сына. И он вышел им навстречу, и здесь лежало на погребальных носилках тело юноши, бледного и прекрасного; он был насквозь пронзен копьем, так, как он погиб в сражении.

И его похоронили на церковном дворе, точно так же, как предсказала волшебница, и все люди плакали, потому что у юноши был благородный облик и добрая и справедливая душа.

Однако отец не говорил ни слова и не плакал. Он лишился разума, и сердце его было разбито. И вскоре он лег и умер, и никто о нем не жалел, ибо он был тверд и жесток при жизни, и никто не плакал по нему; и все богатства, которые он собрал, выжимая последние соки из бедняков, были растрачены, и род его исчез с лица земли, и его имени больше не было слышно, и никто не благословлял его память.

Жена крестьянина

Где-то на юге жил еще один богатый крестьянин и его жена, обоих люди ненавидели за их злобу и жестокосердие. Никогда ни один из них не сказал ни одного доброго слова, и никогда ни один бедняк не призывал на их головы благословения Божия.

Однажды одна старуха пришла к двери, чтобы попросить немного еды – оладью со сковородки, несколько картофелин или пригоршню муки, – но жена крестьянина грубо отказала ей и выгнала.

Некоторое время спустя она снова вернулась и попросила попить молока, поскольку, как она сказала, была слаба и устала, пройдя долгий путь. В этом ей тоже было отказано, и ей приказали немедленно убираться. Однако женщина продолжала отчаянно просить позволить ей отдохнуть и попить хотя бы сыворотки, поскольку в тот день как раз сбивали молоко, и она знала, что сыворотки-то в доме полно. Тогда жена крестьянина страшно разозлилась и сказала, что натравит на нее собак, если она не уйдет, и что ни один бродяга никогда ничего от нее не получит. На это женщина пробормотала какие-то слова, положив руку на косяк двери, и ушла своей дорогой. Вскоре жена фермера, порядком распалившись от гнева, пошла в хлев попить молока; но, наливая напиток, она увидела в чашке что-то черное и попыталась вытащить его пальцем, но оно все время ускользало от нее. И поскольку пить ей уж очень хотелось, она все-таки выпила молоко, и еще чашку, и еще, и, пока она пила, черная штучка исчезла. Но ночью она почувствовала, что почти умирает: ее тело стало пухнуть и все почернело. Послали за врачом, но доктор ничего не мог сказать ни о причине, ни о характере странной болезни. Тогда уже послали за священником, и он, услышав всю историю, сразу сказал, что тут какое-то колдовство; и продолжал молиться и изгонять из женщины злых духов. Кроме этого, он велел, чтобы ее положили в горячую ванну, куда он налил немного святой воды.

Сначала женщина стала страшно кричать, говоря, что ее тело как будто терзают и рвут, но, наконец, она успокоилась, и чернота перешла с головы на ноги, постепенно исчезая и оставив тело белым, целым и невредимым – за исключением одной только руки, ибо та так и осталась черной, как чернила. На нее вылили святую воду, и священник помолился, но ничто не могло снять этой дьявольской отметины.