Легенды о самураях. Традиции Старой Японии - [16]
Любопытно, что во всех призамковых городах даймё, за исключением тех, которые к тому же являются портами, открытая проституция строго запрещена, хотя, если полагаться на отчеты, общественная мораль скорее проигрывает, чем выигрывает от таких запретов.
Существующее неверное представление о проституции в Японии можно отнести на счет того, что иностранные авторы, основываясь на собственных представлениях о пороках открытых портов, не колеблясь объявляют японских женщин лишенными целомудрия. Точно так же и японец, который пишет об Англии, может сделать выводы о женах, сестрах и дочерях этих самых авторов исходя из собственного представления об уличных девках Портсмута или Плимута. В некоторых отношениях пропасть между пороком и добродетелью в Японии гораздо шире, чем в Англии. На Востоке куртизанка заточена в определенном квартале города, и ее можно узнать по особенно яркой, кричащей одежде и по прическе, утыканной легкими черепаховыми шпильками, воткнутыми вокруг головы, словно нимб позора, который шокирует скромную женщину. Порок разыгрывает добродетель в общественных местах, добродетель имитирует моду, установленную пороком, покупая безделушки или мебель на ярмарке тщеславия – подобных общественных явлений Восток не знает.
Обычай, существующий среди низших сословий, когда в общественных банях моются без разделения полов, – еще одно обстоятельство, способствующее распространению за границей совершенно неверного представления о целомудрии японских женщин. Любой путешественник будет этим шокирован, а любой писака найдет в этом тему для странички с пикантными подробностями. Однако следует заметить: только те, кто настолько беден, что не может позволить себе принять ванну дома, в конце рабочего дня ходят в общественную баню, чтобы освежиться, прежде чем сесть за ужин. Привыкнув к такому зрелищу с детства, они не видят в нем ничего нескромного, для них это дело само собой разумеющееся. И honi soit qui maly pense:[27] определенно в посещении совместной общественной бани гораздо меньше непристойности и аморальности, чем в разнородном скоплении представителей обоего пола всех возрастов, позорящем наши меблированные комнаты в больших городах, и в отвратительных лачугах, где вынуждены влачить свою жизнь наши чернорабочие. Нельзя сказать, что среди низших сословий Японии меньше скромности в отношениях полов, чем в Европе. Однажды, затронув эту тему в разговоре с японским господином благородного происхождения, я заметил, что у нас считается неприличным, чтобы женщины и мужчины мылись вместе. В ответ он пожал плечами: «Тогда у вас, европейцев, слишком похотливый образ мыслей». Некоторое время назад, на открытии порта Йокогама, правительство из уважения к предубеждениям иноземцев запретило мужчинам и женщинам мыться вместе, и, вне всякого сомнения, это было первым шагом на пути к повсеместной отмене этой практики. Что же касается эдоских женщин, принимающих ванну прямо на улице, о чем читал в книгах, написанных иностранцами, скажу следующее: на протяжении своего трехлетнего проживания в Японии я вдоль и поперек исходил каждый квартал Эдо в любое время суток и ни разу не видел ничего подобного. Лично я думаю, что речь шла о каких-либо горячих минеральных источниках в отдаленных сельских районах.
Лучшим ответом общему обвинению в аморальности, выдвигаемому против незамужних японских женщин, будет тот факт, что каждый мужчина, который может себе это позволить, держит всех девушек своей семьи под тщательным присмотром и в строжайшем уединении. Дочь бедняка действительно должна работать и выходить из дому, но ни одному мужчине не дозволяется приближаться к дочери господина благородного происхождения. А ее учили, что кинжал, который она носит за поясом, предназначен для того, чтобы им воспользоваться, если ей будет нанесено какое-либо оскорбление, а не просто признак ее социального статуса. Не так давно в доме одного из высокопоставленных титулованных лиц в Эдо произошла трагедия. Служанка хозяйки, сама барышня благородной крови и наделенная редкой красотой, привлекла внимание одного из вассалов даймё, который отчаянно в нее влюбился. Долгое время строгие правила приличий, которыми она была окружена, не давали воздыхателю объявить о своей страсти, но в конце концов он нашел возможность встретиться с завладевшей его сердце женщиной и так далеко зашел в излиянии чувств, что она, вытащив кинжал, ударила ему в глаз, и его, бездыханного, вынесли прочь, а вскоре он скончался. Заявление девушки, что покойный пытался ее оскорбить, было сочтено достаточным оправданием ее поступка, и вместо того чтобы обвинить в убийстве, ее восхваляли и превозносили за доблесть и целомудрие. Поскольку это произошло в четырех стенах облеченного властью дворянина, официального расследования этого дела, которое входило в компетенцию чиновников дворца, произведено не было. Правдивость этой истории подтвердили несколько особ, слову которых у меня нет причин не доверять, и тем более потому, что они имели некоторое отношение к этому делу. Сам же я могу засвидетельствовать, что это в полном соответствии с моралью японцев и определенно кажется более справедливым, чтобы Лукреция убила Тарквина,
