[Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер - [11]

Райс ухмыльнулся в ответ и последовал его примеру. Завернувшись, как в кокон, в сухое монашеское покрывало, он пристроился поближе к огню. От его мокрых волос пошел пар. Рядом с ним уселся Джорем, который, несмотря на беспорядок в одежде, каждым своим дюймом выглядел, как лорд, нисколько не потерявший своего великолепия. Райс с завистью покосился на него и решил, что ему никогда не удастся увидеть Джорема в неподобающем виде.

Дверь тихо отворилась, и оба они встали, когда в комнату вошли два человека. Первый был, вероятно, аббат монастыря. Серебро сверкало у него на пальцах и на груди, одежда была ярко-красного цвета, откинутый назад капюшон сутаны открывал бритую голову. У носа он держал большой платок, поминутно громко сморкаясь в него. Монах, сопровождавший его, нес на руке две сухие сутаны. Джорем поклонился и поцеловал перстень аббата.

— Благодарю, что вы пришли к нам, достопочтимый отец. Я отец Мак-Рори, а это — лорд Райс Турин, Целитель.

Райс тоже поклонился и поцеловал перстень.

— Мы очень признательны за гостеприимство.

Аббат ответил им поклоном.

— Не надо церемоний, отче, и примите, пожалуйста, сухую одежду, которую принес Эгберт. Я — Грегори Арденский, аббат монастыря святого Ярлата.

Он снова оглушительно чихнул, поднеся к носу платок. Брат Эгберт помог Райсу и Джорему одеться, после чего вышел из комнаты. Аббат подошел к камину и приложил руки к теплому камню.

— Мне передали, что вы из Ордена святого Михаила, отче, — сказал он простуженным голосом. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Джорем обескураживающе улыбнулся и затянул веревку на талии.

— Мы бы хотели посмотреть списки вступивших в ваш Орден за последние несколько лет, отец аббат.

— Это официальная проверка?

— О, нет! Мы здесь по личному делу, как душеприказчики.

— Ясно.

Аббат явно почувствовал облегчение.

— Это можно устроить. Но если вы ищите конкретного человека, то он уже принял последний обет, а значит, не сможет увидеться с вами.

Райс искоса посмотрел на друга, затем откашлялся.

— Простите меня, отче, но, возможно, отец Джорем неясно выразился. Он выполняет мою просьбу. Дед человека, которого мы ищем, был моим пациентом долгие годы вплоть до смерти. На смертном одре он просил, чтобы я отыскал его внука и попросил молиться о душе усопшего. Ведь вы не откажете старику в его последней просьбе?

Аббат поднял бровь, затем пожал плечами.

— Конечно, это можно ему передать. Каждый человек имеет право оплакивать близких, даже если весь остальной мир рушится. Как его зовут? Может, я могу прямо сейчас сказать вам, где он.

— Бенедикт. А в миру… дед пожелал, чтобы прежнее имя внука осталось в тайне, — ответил Джорем. — Можем мы немедленно взглянуть на записи?

— Сейчас?! — Аббат с изумлением взглянул на Джорема. — Разве это не может подождать до утра?

— Дед этого человека испытывает большую потребность в молитве, — невозмутимо солгал Джорем. — Мы обещали ему найти его внука как можно быстрее. Кроме того, мы не хотим нарушать покой вашего монастыря дольше, чем необходимо. Если кто-нибудь из братьев проведет нас в архив и снабдит свечой или лампой, то мы будем очень благодарны.

— Понимаю.

Аббат снова пожал плечами и поклонился. По всему было видно, что он ничего не понял.

— Хорошо. Брат Эгберт покажет вам записи и даст все необходимое. Может, вы, господа, присоединитесь к нам на утренней мессе, а потом разделите с нами трапезу?

— Большая честь для нас, отче. — Джорем поклонился.

— Благодарим, достопочтимый.

Кинув недоверчивый взгляд на них и приложив платок к красному носу, аббат вышел из комнаты и скрылся в темноте коридора. Брат Эгберт повел их в противоположную сторону.

Перед большой тяжелой дверью они зажгли свечи, и монах открыл ее тяжелым железным ключом. Он указал на шкаф в дальнем углу библиотеки, заполненный туго свернутыми свитками — списками вступающих в монастырь, затем поклонился и исчез.

Когда скрип двери подтвердил его уход, Джорем поставил свечу на стол и вытащил один из свитков. Расстелив его на столе, священник быстро просмотрел заглавие.

— Decimus Blainus — десятый год правления короля Блейна. Это было не так давно. Даниель сказал, что мальчик ушел в монастырь двадцать лет назад?

Райс кивнул.

— Даже раньше, по его словам. Но лучше нам проверить лет пять-десять до и после этого. Дэн говорил, его внуку было тогда всего девятнадцать лет, но он все же был глубоким стариком и вполне мог спутать даты.

— Ладно. Двадцать лет — это 883-й год, как раз перед кончиной Фестила Третьего. Давай проверим за десять лет до этого, и пять лет спустя. Жаль только, нам неизвестно, как парня звали в миру, а родовое имя в церковные анналы не вносится. С другой стороны, много ли людей за пятнадцать лет взяли имя Бенедикт? Так что подбирай мне списки по годам, а я буду их просматривать.

Однако оптимизм Джорема оказался преждевременным. К тому времени, как Райс вернулся со свитками, перьями и чернилами, священник нашел уже четырех Бенедиктов.

Райс положил все на стол и взглянул через плечо друга.

— Рольф, сын Керрола, принят в Орден Бербилан и принял имя Бенедикт, находится в монастыре святого Пирана. Аволь, сын Джона Голдсикта, принят в Орегонто, взял имя Бенедикт и послан в монастырь святого Иллтида. Генрих, младший сын графа Дегена. Ну, этого мы можем исключить. Отец не подходит. Джозаф, сын мастера Гилларди… имя Бенедикт… святой Ултэн. И это всего за одиннадцать лет!