Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - [179]

Вопросы к Алексею иссякли, теперь на очереди я. Один уже в сотый раз перелистывает мой паспорт, просматривая многочисленные штампы и сверяясь со своими бумагами. Затем оба придирчиво изучают первую страницу, печать консульского управления МИДа. Старший в такт каким-то своим мыслям покачивает головой, хмыкает и передает паспорт младшему, тот пулей вылетает из комнаты. Старшему интересна наша реакция, он молча переводит взгляд с меня на Алексея. Алексей, не вполне представляя, как называется то, что происходит, на профессиональном жаргоне, понимает, что влип в историю, да еще в самом начале своей карьеры. На лбу у него выступают бисеринки пота. Мне жаль парня, но пока что сделать ничего нельзя. Держись! Стараюсь спокойно анализировать ситуацию, выстраивая возможные варианты развития, хотя сказать, что ни капли не волнуюсь, не могу.

«Вот так, — думаю я, — господин или, если хотите, товарищ профессор. Переуверовали, понимаешь, в свои силы. На кой черт всю свою жизнь вы посвятили этой нескончаемой игре? Зачем учить и тех и этих, перемежая благодарности, награды, гонорары с вечным подозрением в ваш адрес, провокациями, политической и личной враждой, ложью?

На кой хрен вам все это надо? Да еще мальчишку подставили.» Мысли спонтанно меняют направление. Старший выжидающе молчит. Алексей хрустит суставами пальцев, периодически снимает очки и протирает их, не может найти место рукам. Сам я сижу неподвижно, сцепив пальцы в замок. «Гостеприимный хозяин» ощупывает нас цепким взглядом. Его пальцы выстукивают на столе известную только ему мелодию.

Наконец дверь открывается, и на пороге возникает младший «полицейский». Я вижу свой паспорт, ксерокопию с него и еще какие-то бумаги. Старший принимает все это, как рождественский подарок, и быстро пробегает глазами. Затем, удивленно посмотрев на своего подчиненного, переводит взгляд на меня. Ну и что он сейчас спросит? Начнет исполнять юридическую песню на правовой мотив или?..

Во мне просыпается профессиональный азарт с неким налетом «хулиганства», что нормально для подобных игр, когда процесс превращается в дуэль со множеством ходов и перестановок. И все — ради единственного выстрела в яблочко. Главное — не переиграть, не проскочить ту незримую черту, за которой все построенное может быть разрушено в один миг.

Но нет — пока все нормально. Старший молча складывает мои документы в папку, где уже лежат какие-то бумаги, и выжидающе смотрит на дверь, которая, как по волшебству, открывается, впуская двух новых участников действа: один высокий и плотный, второй пониже и худосочнее.

Алексей безучастно смотрит на них, кажется, он уже в полуобморочном состоянии. Но для меня их появление многое проясняет. Вошедшие заметно отличаются от аккуратных «полицейских» с их стандартными, волосок к волоску, стрижками. Молодые, разбитного вида парни в коротких кожаных курточках и джинсах. Кроссовки и небрежные шевелюры.

Старший вскакивает, показывает на меня взглядом и молча передает папку с моими документами парню повыше. Тот принимает ее и жестом предлагает мне следовать за ним. Одному. Я спрашиваю, кто будет переводить нашу беседу. Высокий улыбается и говорит, что моего второго родного языка вполне достаточно для общения. Мы прекрасно поймем друг друга без перевода, он в этом уверен.

— Пошли, — с легким акцентом безапелляционно добавляет он по-русски.

Молча поднимаюсь и следую за ним. Второй парень тоже выходит. Спиной я чувствую взгляд Алексея. Мне несложно представить его расширенные глаза. Когда-то я сам испытывал подобное, но это было давно.

Мельком смотрю на часы — ого, уже около часа дня. Поднимаемся на пол-этажа и, подойдя к шлюзовой двери, по очереди просачиваемся в коридор соседнего корпуса. Здесь все зашито в пластик и дерево, на полу ковровое покрытие, скрадывающее звук шагов. Идем по коридору, который слегка подсвечивается по мере нашего продвижения и снова погружается в полумрак у нас за спиной.

По обеим сторонам — одинаковые двери. Вопреки правилам пожарной безопасности, все они открываются внутрь. Показательно, однако. У одной из таких дверей наконец останавливаемся. Высокий парень проводит электронной картой вдоль пластины датчика, и дверь открывается, впуская нас в темное помещение, где, впрочем, тут же вспыхивает свет. Включается кондиционер под потолком, нас обдает струей холодного воздуха. «Вот это техника! — думаю я. — Не хватает только дружеского застолья».

Усаживаюсь в кресло из прозрачного пластика. Парни устраиваются на стульях напротив. На столе, словно карты в сложном пасьянсе, раскладываются бумаги. Некоторые из них начинаю узнавать и понимаю, что ребята в полицейской форме успели нарыть для штатских коллег кое-какой материальчик. Иными словами, заработав свои очки, передали нас с Алексеем дальше по инстанции. А эти решили, что и без Алексея можно обойтись.

Начинается веселый разговор глухих со слепым. Один (я) что-то вспоминает, а двое других (они) все время что-то переспрашивают, хотя в бумагах и так все написано. Разговор крутится вокруг одной, другой, третьей темы, и вновь возвращается к уже сказанному. Вопросы сыплются как из рога изобилия. Кто? Когда? Зачем? Как? По какой причине? В какое время? С кем? Для кого? А это когда? А это зачем? А это почему? Прям игра в буриме, когда спонтанно произнесенные слова рифмуются и соединяются в складное стихотворение на заданную строгим учителем тему. Моим собеседникам итоговая оценка известна, так что игра идет все время у одних ворот. Вспотевшая спина прилипает к спинке кресла. Парни разделены пространством большого стола (сидят по краям), и приходится поворачиваться то к одному, то к другому.