Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб - [141]

В 1934 году МОПР (Международная организация помощи рабочим — структурное подраздление ИККИ) предложила направить тринадцатилетнюю Терезу Мондини в СССР. В Союз ее и Винку Берти, также дочь итальянских коммунистов, вез один из функционеров Коминтерна Джузеппе Берти. Он представлял девочек как своих дочерей.

Долгая и опасная дорога, сначала через Брюссель, а затем через Берлин, наконец закончилась. В Москве девочки некоторое время жили в гостинице «Люкс» (после войны — гостиница «Центральная» на Тверской улице). Но вскоре за Терезой приехал Ансельмо Марабини, итальянский революционер-коминтерновец, тоже родом из Имолы, и забрал ее к себе. Семья Марабини жила на Всесвятской улице, а потом переехала на 1-ю Мещанскую, где помимо уроков можно было еще и насладиться прекрасной музыкой — ведь этажом выше жил сам Эмиль Гилельс.

Мы можем предположить, что коминтерновец Марабини, получив задание, уехал из страны, но доподлинно известно, что с 1934 по 1940 год Тереза Мондини воспитывалась в знаменитом 1-м Интернациональном детском доме в городе Иваново. Она окончила десять классов, в 1937 году стала кимовкой — ее приняли в Коммунистический интернационал молодежи, а в 1940-м вместе с советским паспортом девушка получила и долгожданное советское гражданство. Вскоре Тереза стала студенткой Ивановского энергетического института им. В. И. Ленина. Казалось, жизнь налаживается, но вскоре подули совсем иные политические ветры, грозящие перейти в ураган.

С началом войны двадцатилетняя Тереза вместе со своими товарищами-интернационалистами была эвакуирована в Уфу. Там она попала в распоряжение Исполкома Коминтерна, направившего ее на обучение в коминтерновскую школу, располагавшуюся в здании одного из техникумов. В 1942 году девушка была принята кандидатом в члены ВКП(б). С 1942 по 1943 год она проходила обучение в школе радисток. Рядом, в поселке Кушнаренково, в аналогичной школе занимались Маркус (Михаил Фридрихович) Вольф, Верче Лино Альдо, первая супруга Маркуса Вольфа — Эмми Штенцер, ее сестры — Эльза и Лиля — и множество других знакомых Терезы по ивановскому интернату. Через несколько десятилетий эти люди станут живыми легендами нелегальной разведки второй половины ХХ века.

После окончания основного курса Тереза Мондини была переправлена под Москву, где проходила новый шестимесячный курс обучения в поселке Мамонтовка. После этого еще примерно месяц она жила на конспиративной квартире ИККИ в Москве, в районе Пушкинской площади.

Восьмого января 1944 года в кабинете Георгия Димитрова, бывшего генерального секретаря ИККИ, а после его роспуска в мае 1943-го — заведующего отделом международной политики ЦК ВКП(б), проговаривались детали предстоящей работы за линией фронта, а 11 января к Димитрову были приглашены все члены итальянской группы, готовящейся к десантированию: Бианко, Мондини и Марабини.

У Джузеппе Марабини тоже интересная судьба. Родился он в Женеве 9 февраля 1916 года. В 1928 году приехал вместе с родителями в СССР. В 1929-м учился в школе ФЗУ завода «Динамо». В 1931-м вступил в комсомол. В 1932–1934 годах — студент Московского авиационного техникума, в 1934-м поступил в машиностроительный институт на вечернее отделение и одновременно работал на заводе «Калибр» в качестве чертежника-конструктора. С 1939 года — инженер-технолог по кузнечно-поковочным работам. В октябре 1941 года вместе с заводом был эвакуирован в Челябинск. Работал инженером-технологом, а затем начальником кузнечно-штамповочного цеха. В начале 1943 года Марабини был направлен в Уфу в распоряжение Исполкома Коминтерна.

В личном архиве Георгия Димитрова сохранилось несколько записей о встрече с молодыми людьми. Радистке Терезе Мондини после заброски надлежало осуществлять связь с Центром. «Корреспонденты 100-го института» — интернационалисты боевых групп — непосредственно подчинялись не только военным, но и специальным структурам по линии партии. Необходимо напомнить, что, хотя Коминтерн был распущен, множество его закрытых подразделений с «особыми задачами» продолжили свое существование под крылом спецслужб.

В кабинете у Димитрова в тот день присутствовал также Пальмиро Тольятти, генеральный секретарь Итальянской компартии; в 1940–1944 годах он жил в СССР и под именем Марио Корренти выступал по московскому радио, вещавшему на Италию. Оба руководителя подчеркивали важность возложенной на группу задачи корректировки партизанской и разведывательно-диверсионной работы в среде итальянского Сопротивления. Прозвучало и то, что возвращение, несмотря на приближающийся конец войны, будет нескорым, но, самое главное, никто в Италии, даже самые близкие люди, не должны знать, откуда прибыли Тереза и ее друзья. Каждому были подготовлены несколько легенд (основные и запасные) на случай детальных проверок со стороны самых разных сил.

Советские паспорта, партийные документы — вообще все, что было связано с личной и общественной жизнью тех, кому через несколько дней предстояло отправиться за линию фронта, — сдавалось. С этого момента они как бы и не существовали, причем не только для противника, но и для большинства своих же товарищей по оружию.