Легендарный барон - [61]

Таким образом, катастрофа наступила, в сущности, раньше, чем барон вышел в поход на Троицкосавск.

В разгар кипучих приготовлений к походу до слуха барона дошли разговоры об ургинской легенде, связанной с «местным» (то есть стоящим в иконостасе церкви) образом Ургинской Божией Матери. Пожертвовавший икону старец-епископ якобы предсказал, что «Лютые испытания постигнут нашу родину. Когда пробьет час, то в Ургу явится полководец, который призван спасти Россию. Он пойдет на север, и успех будет сопутствовать ему при условии, что он возьмет с собой этот образ». Несмотря на незамысловатое содержание, это поверье как нельзя лучше гармонировало со своеобразной мистической настроенностью барона.

Для перевозки иконы сооружен был кивот, установленный на специальную троечную повозку, которая должна следовать при артиллерийском дивизионе. Образ Ургинской Божией Матери оставлен был вместе с пушками на позиции под Троицкосавском.

Разочарование в этой легенде, созданной, как, вероятно, думалось барону, «попами», рикошетом отразилось на судьбе того скромного иеромонаха, который скрасил русским воинам пасхальные дни в бригаде Резухина. Этот простец-инок был в достаточной мере самоотверженным священником, и в первую очередь повел решительную борьбу с чудовищным сквернословием, вошедшим в повседневный обиход. Под влиянием, отчасти, раздражения, направленного оптом против всего православного духовенства, якобы создавшего лживую ургинскую легенду, отчасти в связи с его проповеднической деятельностью, барон тотчас удалил священника, как только соединился на Селенге с бригадой Резухина. «Поезжайте куда-нибудь в другое место преподавать хороший тон, а у меня Вам делать нечего», — сказал барон. В «жесте» барона заключалось много скрытой суровости, потому что одинокому путнику трудно было выбраться из враждебной уже тогда для белых страны, и изгнание ставило священника в опасное положение, несмотря на то, что барон снабдил его значительной суммой денег в серебряных китайских долларах.

Глава XXII

Барон прибыл к Ергину 11 июля. Здесь, у моста через Селенгу, произошло в тот же день соединение бригады барона с полками генерала Резухина. Ровно неделю имела дивизия для подготовки к продолжению начатой уже борьбы с Советской властью в Забайкалье. Лагерная жизнь кипела ключом. Шли тактические занятия, производилась подготовка к длительным походам и тяжелым боям. Самый лагерь, разбитый в правильном порядке вдоль берега реки, тщательно охранялся от нападений воздушного врага, с помощью орудий и пулеметов на самодельных зенитных установках. После того, как один из аэропланов сделал вынужденную посадку, летчики в дальнейшем ограничивались поспешным сбрасыванием нескольких бомб с большой высоты, а затем удалялись на северо-восток.

Из событий, относившихся к тому периоду времени, припоминается уход сотника Нечаева. Этот офицер убедил барона отпустить его с дивизионом казаков, уроженцев причикойских станиц, назад на родину, в помощь Тубанову и для партизанской работы в тылу красных. Осенью того же года Нечаев и его казаки были переловлены и расстреляны. Гибель Нечаева и всех вообще казаков из приграничных станиц, служивших в Азиатской конной дивизии и в отряде полковника Казагранди, объясняется тем, что они мнили себя неуловимыми партизанами, которые годами могут скрываться от красных в родной тайге, сохраняя одновременно связь со своими семьями.

Вспоминается также печальный конец одного из наших врачей, павшего жертвой доноса (трудная для подчиненных и опасная черта в характере барона была эта его податливость на доносы!). Не везло Унгерну с врачами. Старшего врача дивизии он «эвакуировал» с р. Иро, другого достаточно неэстетично «кончил» на Селенге, а третий из них, доктор Рябухин, сыграл существенную роль в антиунгерновском заговоре.

В те дни подготовки ко второму походу в Забайкалье, барон проделал опыт заряжения снарядов ядовитыми газами. Для этой цели он приказал разрядить несколько шрапнелей и вложить внутрь стакана цианистый калий и трубку с серной кислотой. Если такой снаряд перевернуть незадолго перед выстрелом, кислота растворит тонкую цинковую пластину, с помощью которой был запаян верхний конец трубки, и, соединившись с цианистым калием, образует синильную кислоту. По этому рецепту в начале Великой войны германцы фабриковали ручные гранаты и снаряды для бомбометов. К артиллерийским же снарядам, рассчитанным на обязательное рассеивание, данный способ неприменим, потому что синильная кислота оказывает на человека отравляющее действие при условии наполнения каждого кубического метра воздуха не менее чем пятью граммами яда, что практически неосуществимо. Действие снарядов барон испробовал на лошадях, пасшихся в стороне от лагеря. Опыт оказался неудачным.

В то время барон поддерживал еще связь с некоторыми влиятельными феодалами Монголии. Но, нужно полагать, получал от них самые неутешительные известия, как то: занятие красными Урги, исчезновение его сторонников с политической арены, слухи об аресте Богдо и т. д. Совершенно также неудовлетворительны были известия о деятельности отрядов, оперировавших к западу от Азиатской конной дивизии, то есть о полковнике Казагранди, атамане Казанцеве и есауле Кайгородове.