Легенда, утопия, быль в ранней американской истории - [44]

Не очень разбираясь в тонкостях пуританских разногласий, а порой специально их не замечая, власти нередко преследовали пуритан-конгрегационалистов, обвиняя их в сепаратизме.

Так английское протестантское движение — пуританство, не будучи сплоченным с самого начала, обнаруживало тенденцию к дальнейшему разделению. Грани, правда, были очень подвижны и, может быть, потому, а также в связи с пуританской окраской английской революции 40–60-х гг. XVII в., тех, кто принадлежал к конгрегационалистскому течению, позже, когда они оказались в Америке, начали именовать просто «пуританами». Под таким названием они вошли в историю.

В июне 1628 г. под эгидой Новоанглийской компании, намеревавшейся заняться колонизацией территории на север от Нового Плимута, пуритане-конгрегационалисты отправили в Америку первую партию поселенцев, которых возглавил Джон Эндикотт. 4 марта 1629 г. при содействии людей, имевших связи при дворе, пуритане получили королевскую хартию на право заселения побережья Массачусетской бухты, где уже обосновался Эндикотт. Образовали Компанию Массачусетской бухты, которую составили 26 членов. Среди них: трое титулованных дворян, четверо рыцарей (личное дворянство), остальные достаточно зажиточные горожане, главным образом торговцы. В апреле-мае 1629 г. компаньоны отправили в Америку партию колонистов, которые присоединились там к группе пуритан, уехавших ранее. В 1630 г. начали готовиться к отъезду сами учредители компании, избрав своим руководителем Джона Уинтропа.

Джон родился в 1588 г. в графстве Суффолк. Его отец, Адам Уинтроп, учился в Кембридже и стал финансовым контролером двух университетских колледжей. Однако прежде всего он был рачительным хозяином своего поместья Гротон. По своим религиозным взглядам он принадлежал к умеренным пуританам.

Джон учился в Кембридже и стал юристом. В 1618 г. наследовал отцовское имение. К этому времени он уже в третий раз женился (две его первые жены умерли). Начав самостоятельную жизнь, Джон успешно практиковал в качестве судьи у себя в графстве, а с 1627 г. — в Лондоне. Как пуританин значительно более ревностный, чем отец, и как юрист Джон не мог примириться с существовавшими порядками (правительство проводило активную политику подчинения судей своей власти). Еще в 1624 г. он входит в число подателей петиции, в которой доказывалась «необходимость реформ» и приводился список пороков, царивших во всех областях государственной жизни (казнокрадство, судебная волокита, произвольное налогообложение и т. д.). Джон поддерживал дружеские отношения с некоторыми членами парламента — пуританскими оппозиционерами.

Несмотря на все усилия, в условиях общего кризиса хозяйственные дела Джона Уинтропа стали приходить в упадок. У него появились долги. Он вынужден был к тому же разделить имение с тремя взрослыми сыновьями. Весной 1629 г. король распустил парламент, а Джон лишился места в суде опеки. Он успокаивал себя и жену Маргарет рассуждениями о том, что «имеющий Христа имеет всё» и ему не страшны бедность и унижение, но одновременно искал способ поправить свое материальное положение. Деятельность Массачусетской компании представлялась ему успешной и многообещающей. «Мы можем радоваться этому в столь тяжелые и бедственные времена», — писал он Маргарет. И продолжал: «Моя дорогая жена, я глубоко убежден, Бог сильно накажет нашу страну, и очень скоро; но пусть будет утешением: самое страшное, что может произойти, явится средством… привести нас ближе к Господу нашему Иисусу Христу и укрепит Его царство. Если Господь сочтет нужным. Он предоставит убежище и укрытие для нас и наших близких…».^{69} Сходные мысли содержались в последующих письмах.

Решение уехать созрело окончательно в конце июля — начале августа 1629 г. В конце июля Уинтроп и его свояк Эмануэл Даунинг отправились из Суффолка в Линкольншир для встречи в Семпрингхэме с родственниками графа Линкольна, ведущими деятелями Массачусетской компании: А. Джонсоном и Дж. Хэмфри[65]. По дороге, когда проезжали болото, лошадь Уинтропа споткнулась и чуть не утопила всадника. Но он выбрался невредимым. Впоследствии Уинтроп и многие его биографы считали происшедшее божественным знамением, определившим ему, специально спасенному, ведущую роль в делах компании и колонии.

Во время бесед в Семпрингхэме, длившихся несколько дней, обсуждались, судя по всему, проекты переселения в Америку и, в частности, кандидатура возможного руководителя новой экспедиции. По возвращении домой Уинтроп, как принято считать, созвал членов своей семьи и друзей-соседей, которым изложил содержание документа, носившего название «Доводы в оправдание колонизации Новой Англии».^{70}

Первые два довода диктовались религиозными мотивами: создание в Новой Англии плацдарма для борьбы против царства Антихриста, основанного в Америке иезуитами, явилось бы большой заслугой перед богом; протестантские церкви Европы находятся в состоянии разброда, и им угрожают те же несчастья, которые обрушились на английскую протестантскую церковь: не предназначает ли господь Америку «в качестве убежища для тех, кого он намерен спасти от всеобщих бедствий»?