Легенда, утопия, быль в ранней американской истории - [43]

— Все это накладывает на нас обязанность должным образом руководить людьми и жизнью колонии. Человеческое несовершенство и греховность, непрекращающиеся козни Антихриста лягут преградами. Прочитанный документ назван мной: «Основы христианского милосердия». Но не забудем: «Всемогущий Бог в своей святости и мудрости так определил условия человеческого существования, чтобы во все времена кто-то был беден, а кто-то богат, кто-то стоял выше и обладал властью и достоинством, а другие — ниже и находились в подчинении».^{68}

Одобрительно закивали. Мысль не вызывала возражений…

Мысль, которую не стал бы проповедовать Уильям Брэдфорд своим спутникам на «Мэйфлауэре» в 1620 г. Мысль, которую у себя, в Новом Плимуте, Брэдфорд в 1630 г., в принципе разделяя, выразил бы скорее всего иносказательно, в виде библейской притчи. Мысль, которая стала для Брэдфорда безоговорочно его собственной после преодоления немалых сомнений, беспокоивших его еще в 40-е годы. Преодолению этих сомнений во многом помогло присутствие по соседству поселенцев, возглавляемых Джоном Уинтропом.

* * *

Конгрегация, к которой принадлежал Уильям Брэдфорд, покинула родину в начале царствования Якова I. При его преемнике обстоятельства, побудившие сепаратистов к бегству, изменились к худшему. Они становились нестерпимыми даже для людей, прежде достаточно умеренных в своем религиозном протестантизме и оппозиции к абсолютистским претензиям Стюартов. Интересы многих пуритан, связанные с развитием в стране буржуазных отношений, и их духовные убеждения приходили в острое противоречие с политикой царствовавшего теперь Карла I (1625–1649). Эта политика включала: повышение налогов, создание монополий, укрепление англиканской церкви, покушение на личную безопасность и имущество граждан. Иначе говоря, она становилась на пути развития тех социальных сил, которые в религиозной форме олицетворял пуританизм, а в политической — парламент. И не только становилась на пути, но способствовала их ослаблению.

В попытке достичь своих целей король находил поддержку у официальной церкви, особенно в лице влиятельного епископа Уильяма Лода. Его проповеди и выступления в парламенте были направлены на защиту абсолютизма и супрематии, его деятельность — на всеобъемлющее включение соотечественников в лоно англиканизма, на усиление власти церковных иерархов, на введение единообразного культа, на придание большего блеска богослужению. Все это так отдавало возвращением к католичеству, что Лода, его сторонников и соратников называли англо-католиками.

Центром оппозиции королевской политике стал парламент. Его претензии Карлу I были сформулированы в 1628 г. в «Петиции о праве». В следующем году парламент особенно резко выступил против церковной политики монарха. В отместку тот распустил парламент, и беспарламентское правление длилось до 1640 г.

Нестерпимое желание избавиться от гнета и сознание бессилия в борьбе с королевской властью и официальной церковью вызвали у части пуритан намерение разрешить проблему — как когда-то сделали сепаратисты — эмиграцией в Америку, что определялось к тому же расширением английской колонизации заморских стран и размежеванием в пуританском движении.

Церковная политика Карла I, направленная на искоренение сепаратизма, и враждебность к сепаратистам пресвитериан привели к тому, что представители крайнего английского протестантизма частично были истреблены, частично упрятаны в тюрьмы. Кое-кто из них скрывался или бежал из страны. В то же время экономический, политический и духовный гнет монархии приводил некоторых пуритан к радикальным взглядам. В основном людей, которые являлись или жертвами несправедливых преследований, или испытывали особые экономические затруднения, или, глубоко преданные своим религиозным убеждениям, задыхались в атмосфере принудительного «англо-католичества».

Люди верующие, они искали оправдание своей позиции в Священном писании. И такое оправдание усматривали в верховенстве «бога над цезарем»: хотя при выборе жизненного пути следует считаться с установленной властью (она от бога), идти следует внимая «слову божьему». Как и другие группы обособлявшихся верующих, они были убеждены, что единственные узрели «путь божий». От пресвитериан их главным образом отличало выдвижение конгрегационалистского принципа построения церквей, независимых от государства, любой другой светской власти и друг от друга. С сепаратистами, которых продолжали считать вредными раскольниками, они расходились в том, что не отрицали категорически синодов (в качестве совещательных органов), считали англиканскую церковь исправимой, даже полагали возможным принятие конгрегацией священника, назначенного ей епископом. (При том, что священник должен был придерживаться «истинной веры» и, чтобы стать пастором, избираться общиной). Иначе говоря, если пуритане-конформисты надеялись преобразовать англиканскую церковь, находясь в ее лоне, то пуритане-конгрегационалисты пытались создать отдельные церкви — «истинные», но сосуществующие с церковью «греховной». Это было неосознанной попыткой соединить идею конгрегационализма с идеей общегосударственной церкви — противоречивый и непрочный симбиоз идей, порожденный ситуацией конца 20-х годов XVII в.