Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок - [109]

Кислород в больших легких хирурга внезапно закончился. Перед глазами поплыли красные круги. Ему пришлось срочно прекратить поиск, устремившись к открытому окну. Он вывалился на улицу по пояс, глубоко вдыхая свежий воздух. В голове крутился калейдоскоп страшных картин. Мохнатый друг сидел в проволочной клетке, как в тюрьме. Его морили голодом и истязали.

Краем глаза Клим посмотрел на пенсионеров. Судя по виду, они не носили ботинок сорок второго — сорок третьего размера. И вряд ли вламывались в чужие квартиры, чтобы похитить хомяка. Здесь крылась какая-то ошибка. Последний раз наполнив легкие, Клим рванулся на кухню. Отодвинув занавеску, он сзамиранием сердца уставился на клетку. У блюдца с водой, задрав лапки кверху, лежала канарейка.

Охваченный смутными подозрениями Распутин выхватил из нагрудного кармана фотографию Доктора Ватсона и сравнил, потея от предчувствия ошибки. Канарейка была катастрофически не похожа на хомяка. Операция провалилась. Клим огорченно зарычал. Оставалось только уйти, не оставив следов. Заботливо закрыв окно, чтобы спящих пенсионеров не обглодали налетевшие комары, он на цыпочках выбрался в коридор и трижды постучал во входную дверь.

* * *

— Итак, дамы и господа! — ведущий ток-шоу воссиял солнцем глобальных откровений. — Сейчас мы узнаем, кто желает зла нашему герою! А главное, зачем!

— Меня хотят захватить спецслужбы, — таинственно заявил «герой», — сначала усыпить, потом ворваться в дом…

— У людей фантастический провал мироощущений, — брезгливо скривился Кнабаух.

— Точно! — поддакнул Чегевара. — Совсем обалдели! Вот у спецслужб других занятий нет! Прям так и врываются в квартиры!

Тамтам отозвался на его возмущение еле слышным рокотом.

* * *

Альберт Степанович Потрошилов волновался. С двадцати трех часов десяти минут он сидел верхом на швабре, преграждая путь из притона. Колени отважного сыщика предательски тряслись. Гуталин нестерпимо вонял, стекая по капрону, сердце тревожно барабанило по ребрам. В подъезде стояла зловещая тишина. Жильцы мирно завершали уходящий день в теплых постелях.

Из квартиры шестьдесят четыре не доносилось ни звука. Алик приник к замочной скважине. С тем же успехом можно было просто закрыть глаза. От увиденной темноты лишь разыгралось воображение. Он вскочил и заметался по лестничной клетке взад-вперед, переживая за Ватсона и Клима. Каждый раз, поворачиваясь спиной к преступному логову, Алик вздрагивал. Дверь напротив шестьдесят четвертой квартиры бросалась в глаза и не давала ему покоя. Если уж в этом подъезде и жили преступники, способные на похищение, то их логово должно было выглядеть именно так. Вокруг замка был нарисован череп. Вокруг глазка, — огромные веки с ресницами. А звонок окружал рисунок распахнутой пасти с каплями крови на острых зубах.

Какое-то забытое воспоминание крутилось в водовороте памяти, никак не всплывая на поверхность. Логика с интуицией подсказывали Алику, что здесь что-то нечисто. Решение загадки готовилось вот-вот вынырнуть из подсознания.

Троекратный стук прервал полет мысли сквозь темноту неведения в полушаге от разгадки. Потрошилов убрал швабру. На площадку выскочил задыхающийся Клим с сонными глазами.

— Глухо! — яростно шепнул он, не дожидаясь вопросов. — Не угадали!

Алик замер, чувствуя себя опустошенным. Дедукция подвела сыщика. Он провалился как профессионал и упустил шанс спасти друга. Крах был полным. Потрошилов стоял, опустив голову, и отрешенно изучал загаженную лестничную клетку, словно на грязном полу могло лежать решение его проблем. Клим вежливо матюкнулея, мягко, по-дружески, намекая на провал. Альберт Степанович не среагировал, продолжая смотреть вниз.

Распутин протянул руку, собираясь дотронуться до его плеча. Но промахнулся. Сыщик резко присел на корточки, уставившись на коврик перед шестьдесят шестой квартирой. Из-под маминых колготок выступили крупные капли пота. Следы на лестничной площадке как две капли воды походили на оставленные в его квартире. Те же ботинки фабрики «Пролетарская победа № 2» со стоптанными каблуками. Те же модельные туфли сорок второго размера. А сбоку от двери непонятные отпечатки, будто кто-то долго прыгал на месте.

— Он здесь! — уверенно сказал Алик, обводя каждый отпечаток пальцем. Клим недоверчиво покачал головой. Но в глазах Потрошилова горел фанатичный огонь уверенности в собственной правоте.

— Они украли газету у соседей! — убежденно прошептал Алик. — Все сходится!

Против такого убойного аргумента возразить было нечего. Клим достал из-за пазухи фляжку с коньяком. Перед вторым этапом операции следовало простимулировать способность к импровизации. Фторотан закончился. Теперь спасать Доктора Ватсона предстояло безо всякого плана. Они сделали по большому глотку, приподняв колготки, и шумно выдохнули.

Клим вернул маску на место. Испачканный гуталином палец с коротко подстриженным ногтем на секунду задержался над кнопкой звонка. Оскаленная пасть, казалось, еще чуть приоткрылась. Палец как-то сам по себе промазал и, согнувшись, легко постучал костяшкой по косяку.

Изнутри раздалось хорошо слышимое в тишине подъезда пыхтение. Оно стало громче, приближаясь к двери. Клим махнул рукой Альберту Степановичу, показывая, чтобы тот спрятался. Алик воинственно перехватил швабру и вжался спиной в стену. Замок щелкнул. Дверь приоткрылась. Прямо перед Распутиным возникла ритмично качающаяся голова. Она глубоко дышала носом, резко выдыхая.