Легенда о смерти Александра I - [11]

— Отчего же не буду? Буду, я вовсе не такой постник, как ты думаешь.

Таких подаяний приносили ему много: каждый праздник бабы тащили ему пирогов, лепешек. Он все принимал; но ничего почти не ел сам.

— Это гостям, — говорил он, складывая в одну кучу приношения.

И, действительно, все эти приношения поедались странниками, которых много заходило к нему, чтобы побеседовать с ним или поделиться новостями.

Вообще Федор Кузьмич ел все, даже мясо, но все в небольшом количестве.

Посещая своих знакомых, он любил посидеть и поговорить за самоваром, но более двух стаканов чая никогда не пил. Вина же совсем не употреблял и всегда выговаривал тем, кто пьет.

Когда бывал один, копался в огороде или бродил по лесу.

Слава о его святой жизни скоро распространилась по всей округе, и к нему отовсюду стекалось много народа. Он всех принимал и со всеми беседовал. Денег за советы никаких не брал и давал их всегда бесплатно. Обыкновенно говорил он или стоя против собеседника, или прохаживаясь взад и вперед по комнате. Некоторых из собеседников оставлял ночевать и беседовал с ними подолгу.

Он не был отшельником. Наоборот, он стремился быть на людях. Живя среди крестьян, он старался быть им полезным, чем мог. Учил детей и делал это с большой любовью и интересом. Сообщал им сведения из географии, истории. Старался развить в них любознательность. Дети любили его и всегда учились с большой охотой. Со взрослыми он беседовал или на религиозные темы или рассказывал им об исторических событиях, в особенности о войне двенадцатого года. Помогал крестьянам в их хозяйстве, делился с ними кое-какими агрономическими сведениями. В каждой деревне, где старец поселялся, скоро он становился необходимым человеком, и не удивительно, что крестьяне наперебой старались заманить его к себе.

Федор Кузьмич был очень религиозен, он любил ходить в церковь. Стоял всегда на одном излюбленном месте, у входа, усердно молился и тихонько подпевал певчим.

Одна за ним была странность: он никогда не исповедовался и не причащался у местного священника. Это невольно удивляло всех. Священник не раз спрашивал его, почему, он чуждается святого таинства. Но старец всегда неизменно отвечал:

— Господь удостоил принимать меня эту пищу.

Священник недоумевал, где мог причащаться Федор Кузьмич, и относился к нему с недоверием.

Скоро он решил, что перед ним еретик, не признающий таинства, и еретик опасный, ибо, благодаря своему авторитету, он оказывает дурное влияние на окружающих. Чем больше упорствовал Федор Кузьмич, тем больше гневался священник.

Однажды вечером священник шел по селу и увидел сидящего на завалинке Федора Кузьмича — тот беседовал с крестьянами. Вид спокойно беседующего старца взволновал священника.

«Мутит», — с раздражением подумал он и подошел к Федору Кузьмичу.

— Вот беседы ведешь, народ волнуешь, — начал священник гневно, — а таинства священного гнушаешься. Почему не ходишь к причастию?

— Я уже сказал тебе, — спокойно ответил старец, — что Господь удостоил меня принимать эту пищу.

— Лжешь, ты — еретик и безбожник, а вы не слушайте его, — строго обратился батюшка к сидевшим крестьянам, и, гневный, зашагал дальше по селу.

Крестьяне были смущены поступком священника, сидели молча и ждали, что скажет старец. Старец посмотрел спокойно вслед удалявшемуся священнику и ничего не сказал. Но беседа после этого как-то не клеилась, и Федор Кузьмич скоро ушел.

Вечером священник заболел. Болезнь скоро приняла опасный характер. Из города приехал врач и сказал, что положение больного безнадежно. Стон и плач стояли в доме, попадья не знала, что делать.

— Сходи к старцу Кузьмичу, — посоветовали крестьяне, — попроси, чтобы помолился. Обидел батюшка-то старца, вот Бог его и наказал.

Пошла попадья к старцу, взяла с собой ребятишек, упала в ноги и стала просить его помолиться за мужа.

Жалко стало Федору Кузьмичу попадью и священника, пошел к ним в дом. Священник худой и бледный лежал на постели и радостно встретил старца. Федор Кузьмич присел к больному на кровать и сделал ему строгое внушение. Он говорил, что к людям нужно относиться с любовью, не говорить дурного о тех, кого не знаешь.

— Вот, в частности, и ко мне ты был несправедлив. Ты моей жизни не знаешь, а называешь меня еретиком.

Осмотрев внимательно больного, старец помолился и сказал, что священнику будет лучше.

Действительно, через несколько дней священнику стало лучше. Когда он выздоровел, то стал самым ревностным почитателем старца.

Впоследствии оказалось, что священник был неправ в своем отношении к Федору Кузьмичу: старец не только не отвергал таинство, но имел постоянно духовника в лице протоиерея Красноярской кладбищенской церкви, отца Петра.

Отец Петр был человек образованный, высоконравственный, сумевший снискать любовь своей паствы. Познакомившись со старцем, он полюбил его, раза три в год наезжал к нему побеседовать, иногда оставался подолгу. В эти приезды отец Петр и приобщал старца. Священник часто беседовал с крестьянами относительно Федора Кузьмича, расспрашивал, хорошо ли ему живется, и просил их ухаживать за старцем.

— Великий угодник Божий старец-то, — часто в раздумье повторял отец Петр.