Легенда о проклятом воине - [8]

»

***

Вечер. Поблескивает снег на лёгком морозце — переливается серебром под тусклым освещением улиц. Жан не был уверен до конца в том, что найдёт его именно здесь, но это место первым пришло на ум. Во всяком случае, «популярное направление» могло означать именно это место, если это, конечно, не обычная издёвка и злословие.

Недалеко от замка Весигар, если углубиться в лес по запорошенной сейчас тропе, есть склон над обрывом. Мальчишками они прибегали сюда играть — от ощущения опасности бурлила кровь, и они в шутку бились на игрушечных мечах, опасно балансируя на краю пропасти. Несколько раз он сам, приезжая в Весигар, и не найдя друга на месте, неизменно обнаруживал его там. Это было их место, их убежище. Когда–то очень и очень давно.

Прошло не меньше пятнадцати лет — а то и больше — с тех пор, когда он был там в последний раз. И сейчас, идя по лесной тропе, едва угадываемой под снегом, — метель только закончилась — он без труда вспомнил все мальчишеские ориентиры: сильно раздавшаяся уже ель без веток с одной стороны, камень с белой плотной шапкой из снега. А теперь — свернуть резко вбок с тропы, утопая по колено в снегу, и перейти узкое место мелкой речушки — осторожно перешагнуть. И снова вбок, вдоль её берегов, ещё дальше от лесной тропы. Здесь деревья были гуще, и Жан с облегчением стал замечать ещё не успевшие окончательно заместись следы мужских сапог. Очень скоро показался склон.

Леонелль стоял на краю обрыва, завернувшись в меховой полог до пят из белоснежной шкуры песца. Стоял и смотрел в пропасть — неподвижно, тихо, молча. И только лёгкий ветер колыхал полы его накидки. Жан не сразу решился подойти. Он догадывался, что не мог остаться незамеченным. И теперь просто выжидал реакции друга. Возможно, всё ещё друга…

— А помнишь, мы с тобой, много лет назад, прибегали сюда? — владыка говорил тихо, так и не обернувшись.

Но здесь всегда был слышен каждый шорох. И каждое его слово было чётким и гулким.

— Здесь был наш мир. Два безбашенных пацана, играющие на краю пропасти… — из его рта шёл пар. Он замолчал, слегка склонив голову, на некоторое время. — Конечно, помнишь. Иначе бы не пришёл.

— Я всё помню, Нэл. Особенно, как ты однажды сорвался в пропасть, оступившись, и тебя спасло лишь то, что ты зацепился рукой за корень дерева.

— Хреновая у тебя память, дружище… Или боишься мне напомнить, как вытаскивая меня, чуть вместе со мной не сорвался?.. Всё повторяется, Жан. Жизнь циклична. Вот и сейчас ты ведь не на совещание пришёл меня позвать, так? — он заглянул в пропасть, склонившись над ней ещё на полшага.

— Ты жалко выглядишь… Никогда не скулил ведь.

— Знаю, — Леонелль обернулся, окинув его взглядом. — Ты хоть не с пустыми руками?

Жан хмыкнул и откинул полы своего плаща на волчьем меху. Взору владыки открылась увесистая бутыль чего–то явно ядрёного.

— Травянка, — пояснил Жан на вопросительный взгляд Нэла.

— Сгодится.

Владыка скомкал в руках тугой снежок и запустил в обрыв, следя за его полётом. Развернулся и медленно стал спускаться по склону к выжидающему лессканскому принцу.

— Слушай, ты когда–то говорил, здесь есть портальная точка… Может, в «Хромого Дракона» заглянем?

— Может позже. Тут мой охотничий домик неподалёку. Вот уговорим твою сивушную настойку, я тебе морду начищу от души, тогда и в таверну можно заглянуть…

В лесу раздался тихий мужской хохот, распугивая ворон. Леонелль мрачно посмотрел на грустно смеющегося друга и промолчал. Замолчал и Жан. На самом деле, весело не было никому. Смех — это, скорее, защитная реакция на напряжение. И маг это понимал. Они шли в сторону охотничьего домика, действительно оказавшегося неподалёку.

— Так хреново?.. — Жан спросил просто, чтобы нарушить тишину. Друг почти никогда не признавал своей слабости, предпочитая делать вид, что ничего не происходит. Вряд ли признает и сейчас.

— Да брось!.. Ерунда всё это. Подумаешь, случилось в жизни что–то настоящее, в первый раз. И всё потерял. Из–за лучшего друга, между прочим, потерял! — он с укоризной посмотрел на принца.

— Ты тоже хорош. Я тебя просил научить выживать и пользоваться силой, а не отбивать.

— А про «не отбивать» договора и не было. Выживать и заклинать научил. Но я не обещал, что она останется с тобой. Ты ведь знаешь — сарисси редко могут испытывать настоящие чувства…

— И, тем не менее, тебя она не выбрала…

— Появись ты часом позже, и всё было бы иначе. Она ведь уже была готова согласиться!.. А я очень долго ждал. Сдерживался. Отталкивал намеренно. Думал — как же, другу она нужнее!.. Но представь на минуту, что ты положил в пасть голодному зверю кусок вкуснейшего мяса и сказал — не смей глотать! Месяц, другой… А она яркая, Жан. Тёплая, живая. Так непохожая ни на одну из этих дворцовых шлюшек. Каждый вечер с ней — как божий дар. С ней просто рядом быть — уже кровь кипит, понимаешь?! Это пугало. Но оставишь одну за книгами — разнесёт ползамка! А у меня куча дел — бумажки, отчёты, приказы, доносы… И вот как с этим разобраться и сосредоточиться, когда она рядом, и отойти нельзя?! Я хреновый друг, дорогой мой принц. Да и ты не лучше.

— Ты думаешь, мне было весело узнать, что ты за ней волочишься, когда я за сотню вёрст от вас?! Горы трупов, реки крови — за то, чтобы она жила! И что я узнаю?! «Мой принц, означенная эрлиния отвечает взаимностью на знаки внимания владыки Актариона, есть подозрения, что в этот раз всё идёт к помолвке»!.. И каждую ночь один и тот же сон, где она всё ещё ждёт, несмотря на бездну прошедшего времени и тебя, белобрысого предателя!