Легенда о принце Ахмеде Аль Камель, или Паломник любви - [8]

Принц, всецело погруженный в мечты и в созерцание портрета прекрасной принцессы, не обращал внимания на пререкания своих спутников. Так понемногу они подвигались вперед. По дороге им пришлось одолеть суровые перевалы Сьерра-Морены, пересечь выжженные солнцем равнины Ламанчи и земли Кастилии, идти вдоль берегов «золотого Тахо», вычерчивающего свои хитрые петли по всей Испании и Португалии. Наконец они увидели хорошо укрепленный город со стенами и башнями, возвышавшимися на скалистой горе, подошву которой обегал неистовый и яростный Тахо.

– Смотрите! – вскричала сова. – Смотрите, вот древний славный город Толедо, знаменитый своей стариной. Поглядите на его величественные соборы и вышки, на седые от времени, одетые легендарным величием башни, в которых веками предавались размышлению мои предки.

– Тьфу! – вскричал попугай, прерывая высокоторжественные излияния археолога. – Какое нам дело до старины, до легенд и до твоих предков? Взгляни сюда – это ближе к цели нашего путешествия, – взгляни на этот приют юности и красоты, взгляни наконец, мой принц, на резиденцию твоей неведомой, далекой красавицы.

Принц посмотрел в ту сторону, куда указывал попугай, и на прелестной зеленой лужайке, у самого берега Тахо, увидел роскошный дворец, который поднимался среди зарослей чудесного сада.

Все здесь вполне соответствовало рассказу его друга голубя, описавшего ему резиденцию той, с которой был писан портрет. Принц с замиранием сердца взглянул на дворец. «Быть может, в это мгновение, – думал он, – прекрасная принцесса резвится в тени рощ, или, легкая и изящная, прогуливается по одной из этих великолепных террас, или предается неге и отдыху под этой высокой кровлей». Вглядевшись пристальнее, он заметил, что сад окружен очень высокой стеной, так что проникнуть внутрь почти невозможно, тем более что повсюду расставлена вооруженная стража.

Тогда принц обратился к попугаю со следующими словами:

– О совершеннейшая из птиц, ты обладаешь даром человеческой речи. Поспеши в сад, найди кумир моей души и возвести, что принц Ахмед, паломник любви, направляемый звездами, прибыл за ней на усеянные цветами берега Тахо.

Попугай, гордясь возложенной на него миссией, полетел к саду, перепорхнул через высокие стены и, покружив немного над лугами и рощами, опустился на балкон павильона, повисшего над самой рекой. Здесь, заглянув в амбразуру окна, он увидел принцессу, которая сидела, пригорюнившись, на диване; глаза ее были устремлены на небольшой лист бумаги, и слезы одна за другой тихо струились по ее бледным щекам.

Расправив крылья, пригладив зеленый кафтанчик и взбив хохолок, попугай с самым любезным видом опустился рядом с красавицей. Затем нежным и ласковым голосом он произнес:

– Осуши свои слезы, о прекраснейшая принцесса: я принес утешение твоему сердцу.

Услышав рядом с собой человеческий голос, принцесса была немало изумлена, тем более что, оглядевшись вокруг, не заметила никого, кроме маленькой птички в зеленом кафтанчике, которая вертелась перед ней, отвешивая поклоны.

– Увы, разве можешь ты принести утешение? – спросила она. – Ведь ты всего-навсего попугай.

Попугай был задет за живое.

– В свое время я утешил немало очаровательных женщин, – ответил он сухо, – но оставим наш спор; сейчас я посол от наследного принца. Знай, что Ахмед, принц гранадский, прибыл сюда за тобой и разбил лагерь на усеянных цветами берегах Тахо.

При этих словах глаза принцессы заблистали ярче алмазов ее венца.

– О милейший из попугаев, – вскричала она, – поистине радостны твои вести, ибо я стала слабой, больной и едва живу, томясь сомнениями относительно постоянства Ахмеда. Поторопись же, передай принцу, что слова его послания запечатлены в моем сердце и что стихи его стали пищей моей души. Скажи также, что ему придется доказать свою любовь силой оружия. Завтра – семнадцатая годовщина моего рождения, и король, мой отец, устраивает пышный турнир; многие принцы уже приняли вызов, и моя рука будет наградою победителю.

Попугай полетел назад, проскользнул над зарослями деревьев и опустился около принца, ожидавшего его возвращения. Восторги Ахмеда, который разыскал наконец свою обожаемую принцессу и при этом нашел ее верной и любящей, могут быть поняты только теми счастливыми смертными, которым довелось воплотить свои мечты в жизнь и придать тени вещественность. Впрочем, одно обстоятельство омрачало до некоторой степени его радость – это был предстоящий завтра турнир. И в самом деле, берега Тахо сверкали оружием и оглашались фанфарами многочисленных рыцарей, которые в окружении пышной свиты направлялись в Толедо, чтобы принять участие в предстоящем ристалище. Та же звезда, что распоряжалась судьбою принца, властвовала, оказывается, и над судьбою принцессы: и ее до достижения семнадцати лет тоже держали вдали от света, дабы уберечь от любовной страсти. Впрочем, слава о ее красоте благодаря этому заключению скорей возросла, нежели потускнела. Многие могущественные принцы домогались ее руки, и ее отец, король на редкость мудрый и осторожный, не желая наживать врагов (что было бы неизбежно, если бы он оказал кому-нибудь предпочтение), предоставил решение этого дела оружию. Между соперниками иные славились своей необычайной силой и доблестью. На что же мог надеяться бедняга Ахмед, не имевший доспехов и не обученный рыцарскому искусству?