Легенда о перекати-поле - [3]

Как же хорошо ей было в те редкие моменты, когда им удавалось спрятаться где-нибудь на побережье. Стив сооружал немудрёный шалаш и разводил костёр, а она тем временем рыбачила с берега. Выпотрошив и хорошенько просолив рыбу, её вдевали на прутики и втыкали над углями. Пожалуй, эти тёплые вечера, наполненные любовной страстью и вкусом запечённой, чуть подкопчённой рыбки, навсегда врезались в её память.

Саманта проложила курс, отложила буссоль и вышла на палубу. Она заметила, что в каком направлении бы она не правила — шхуна всё время плывёт к восходящему солнцу. Самого светила видно не было, но горизонт уже позолотился его приближением.

— Господи, Стивен, ты должен быть рядом… — Саманта закрыла лицо руками, а когда убрала их, то едва не вскрикнула от неожиданности. Перед ней стоял Стивен, улыбаясь во все зубы.

— Стив?! Где ты был?! Неужели я не заметила тебя? — она вскочила на ноги и повисла на его шее, прильнув всем телом.

— Ты не заметила меня… — ответил он, не теряя улыбки.

— Я так и думала… — Саманта немного отстранилась, чтобы присмотреться. Что-то в его облике казалось ей подозрительным.

— А где остальные? Остались на берегу?

— Остались на берегу, — сообщил улыбающийся Стив.

— Странно. Но почему? Мы ведь столько готовились…

— Готовились, — Стивен был неподвижен, с нестираемой улыбкой на загорелом лице.

Он выглядел так, будто явился сюда прямиком из царства мёртвых. Какая неведомая сила овладела им?

— Что с тобой, Стив? — нахмурилась Саманта.

— Ты моя жемчужина, — Стивен рассмеялся, как обычно это делал, и вновь застыл, будто чего-то ожидая.

— Стив, что происходит?!

— Ты моя жемчужина, — Стивен рассмеялся точно так же, как в первый раз.

— Кто ты?! — Саманта выхватила шпагу.

— Я, — ответил он, улыбаясь.

— Что происходит?! Я не понимаю! Стивен! — закричала она, бросила шпагу и зажала уши. Упав на колени, она попыталась встать, но крики и грохот не давали ей этого сделать.

Молниеносно налетел шторм. Шхуну подхватили могучие волны, играя и подкидывая её, словно скорлупку, понесли к берегу. Стивен по-прежнему улыбался. Дождь хлестал его со всех сторон, вода струилась по лицу. Его улыбка вспыхивала от молний и вселяла ужас. Саманта заметила, что на палубе царит полный кавардак. Мачта сломана, палуба по правому борту разбита в щепки. От качки туда-сюда скользит тело мистера Дика, опутанное верёвками.

Шторм и тьма, вода и обломки корабля — смешались воедино.

— Мы… налетели на рифы, уходя от пушек Душегуба… — вспомнила она.

— Ты где? Ты где? Ты где?

Я орёл, кружащий над горным хребтом Хамар-Дабан, истребляющий чумных крыс на подступах к маленькой горной деревушке. Я профессор Кудриков, открывший закон сжатия материи, но не пожелавший обнародовать его и сгоревший вместе со своей лабораторией. Я гроза ковбоев Билли Бой Младший, сдавший кровавую банду Слюнтяя Питти правосудию. Я девушка-флибустьер Саманта-София Каплан, отравившая изверга-капитана. Квоу, индеец из племени яхау. Гота, девушка из Лапландии. Медведь в таёжных недрах. Римлянин, грек, фин. Бак-Тэйв с планеты Илиар. Меня много… Но, в конце-концов, кто же я на самом деле?!

Я не ощущал ничего, кроме бесконечно доброго нежного света. Меня ласкала тишина, царящая вокруг. Мне хотелось делиться радостью и переполняющим меня светом с кем-то еще. Я вспомнил, что я монах Римпоче, добровольно замурованный в одной из горных пещер. Я достиг просветления и вспомнил все свои жизни, но… Но, стоя на пороге нирваны, я отказался раствориться в ней и вернулся, чтобы нести людям благо понимания. Значит, сейчас я не монах Римпоче. Кто же я такой?

— Дела плохи, Марио, — передо мной сидел Джузеппе, наёмник Пана.

— Я отдал Сальваторе всё, что у меня было…

Джузеппе ничего не ответил, лишь отвёл глаза. Я вляпался в плохую историю, занял и прогорел. Пан думает, что я спрятал какую-то часть кэша, но у меня нет ни цента, чёрт побери! Они покоятся на дне морском — внезапный шторм потопил рыбацкое судно, на котором я вёз виски. Лучше бы я потонул вместе с этим проклятым грузом.

— Марио, мой лучший друг во всей Америке, — меня втолкнули в комнату, где Пан и его подручные перекидывались в покер. — Наконец-то ты пришёл! Вот и отец твой заглянул на огонёк.

Я увидел сидящего в углу отца, трепавшего поношенную шляпу в почерневших от мазута руках. На фоне роскошного кабинета он в своём видавшем виды костюме смотрелся, как помойная дворняга на песцовой шкуре. Отец смотрел на меня исподлобья. Всю жизнь он вкалывал, как проклятый, и лишь к шестидесяти годам обзавёлся маленьким автосервисом. Я очень любил своего отца…

— Марио, твой отец любезно согласился отдать за тебя половину долга, но это только половина, — Пан, играя сигарой во рту, откинулся на стуле.

Обезумивший поляк Тадеуш Вуйцик по прозвищу Пан собрал весь сброд преисподней и провозгласил себя их Доном. На самом деле никакой он нахрен не Дон. Он нанимает ирландцев, итальянцев, русских и даже чернокожих. Всего год спустя ребята Дона Магна перережут всю его банду, как свиней, а его самого бросят в котёл с жидким свинцом.

— Дон Сальваторе, я отдал вам всё, что у меня было…