Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов - [19]

Погруженный в свои мысли, Эйден с трудом успевал следить за лекцией, чтобы в нужные моменты открывать рот и кричать вместе с остальными.

Не везде, надо заметить, гениальные идеи Николая автоматически вели к построению идеального общества. На некоторых планетах противопоставление верно — и вольнорожденных перерастало в вооруженные конфликты, на других, как он слышал, идеи Керенского вообще не прижились. Очень часто объектом критики становились не только утвержденные Николаем евгенические программы, но и деление общества на вольно — и вернорожденных, сама кастовая система, противопоставление каст-производителей и каст-потребителей, противопоставление касты ученых всем остальным, кроме воинской, и еще многое другое. Несмотря на критику, принципы построения общества, провозглашенные Николаем Керенским, мало-помалу доказывали свою жизнеспособность. Более того, для некоторых планет с учетом специфики общественного устройства, существовавшего там, идеи Керенского оказались как нельзя кстати. Там они не встретили практически никакого сопротивления. А что касается критиков, то они были везде и всегда. Особенно много трепачей и кликуш было среди представителей высокообразованных каст. Традиционным источником вечного недовольства были университеты. «Высоколобые» регулярно объединялись под знаменем то одной, то другой теории, сводящейся, как правило, к требованию улучшения жизненных условий и предоставления больших свобод (кастовую систему постоянно критиковали, как ущемляющую свободу индивидуума). Однако в касте учителей эти идеи практически не находили последователей, поэтому все ограничивалось болтовней.

Дерворт наконец добрался до кодекса воина и офицера, который подробнейшим образом регламентировал всю жизнь любого члена воинской касты, начиная с момента, когда тот появляется на свет, и до момента его славной кончины на мостике боевого робота или на ином общественно полезном посту. Именно на основании того, насколько успешно тот или иной воин следовал кодексу, ученые-генетики выносили суждение о ценности его комбинации генов для генного пула Клана.

— Что есть ваша наиглавнейшая цель? — завывал Дерворт . — Ваша наиглавнейшая цель есть достижение высшей цели Клана. Славные деяния сохраняются в воспоминаниях, а воспоминания тускнеют со временем. Но сохраниться — генетически сохраниться — и воскреснуть в потомках — вот наивысшая почесть для воина, ибо в этом случае вы приобщаетесь к вечности, и строки о вас навечно будут сохранены в священных анналах Клана Кречета.

Эйден хотел спросить, что же, во имя достославного Николая, это такое — анналы Клана Кречета? Он никогда не видел ничего подобного и никогда не слышал о существовании подобного текста. У Эйдена были к Дерворту вопросы, этот и многие другие, но как спросить? Непосредственно обращаться к офицеру-наставнику запрещено, а задать вопросы в уставной форме, то есть написать список вопросов в конце письменного задания, было невозможно — скорее всего это привело бы к обвинениям его, Эйдена, в тупоумии, что уже не раз и происходило.

Дерворт сделал характерный жест: потер ладони. Это был верный знак того, что лекция подходит к концу. Эйден позволил себе слегка напрячь мышцы спины, приготовившись вскочить по окончании занятия и поскорее покинуть душное помещение, чтобы поразмять затекшие мышцы. Необходимость сидеть в течение долгого времени в одной позе угнетала.

Внезапно Эйден ощутил, как чья-то рука больно схватила его сзади за шею. Ему не понадобилось даже оборачиваться. Только Сокольничий Джоанна обладала такой хваткой. Прошло много времени о тех пор, как они очутились здесь, на Железной Твердыне, а Эйден до сих пор не понимал, за что она его так невзлюбила. Временами он был готов броситься на землю под гигантскую «ногу» боевого робота, только бы не иметь дело с Сокольничим Джоанной.

V

— А ты, я гляжу, отлыниваешь, — проговорила Джоанна. И, понизив голос до зловещего свистящего шепота, продолжала: — Делаешь вид, что слушаешь, скотина, а сам о постороннем думаешь? Отвечай, дрянь, воут?

— Ут, — еле выговорил Эйден, чувствуя, как у него внезапно пересохло во рту.

— А ну пошли.

Не снимая руки с шеи Эйдена, Джоанна повела его из класса. Остальные проводили его подчеркнуто безразличными взглядами: устав категорически запрещал кадетам выражать эмоции по поводу дисциплинарных взысканий, накладываемых офицером-инструктором. На первых же занятиях Дерворт довел это до сведения класса и прокомментировал: во время боя воину недосуг сидеть пускать сопли и предаваться глупым переживаниям, даже если погиб кто-то из его товарищей. Иначе воин автоматически превращается в кусок говна.

Даже не оборачиваясь, Эйден понял: Дерворт отпустил класс, и теперь все следуют за ними. Джоанна тащила его к Кругу Равных, где ему, Эйдену, суждено было принять наказание.

Круг Равных представлял собой огороженное место, где Сокольничие устраивали поединки и где наказывали кадетов.

Подойдя к низенькому — по колено — бревенчатому заборчику, ограничивавшему круг, Джоанна сильным толчком заставила Эйдена буквально перелететь через него, после чего легко и грациозно шагнула следом, вступив в Круг Равных.