Легенда о летящем змее - [11]
— Так лучше?
Маркиза кивнула.
— Зачем мы здесь, в вашем королевстве? — спросила она в пространство.
— Потому что мой венценосный супруг решил, что так безопаснее! — сердито сказала Мари и протопала к холодильнику. Продукты, оставшиеся там, черт знает с какого времени, казались вполне съедобными. Только молоко определенно прокисло. Сколько же дней прошло здесь?
— Интересно, — задумчиво сказала Мари, — а им можно давать пиццу?
— Простите меня, Ваше Величество, — очень серьезно и четко проговорила Катрин. — Это я виновата во всех ваших несчастьях. Я не должна была приходить к вам, просить вас о помощи и перекладывать на вас свои заботы. Теперь вы вынуждены быть далеко от Его Величества, в то время как он участвует в войне, затеянной графом Салетом.
— При чем здесь Салет, когда мой муж… Ужасный зануда! Кто его просил? — Мари подняла глаза куда-то к потолку и погрозила пальцем люстре. — Попадешься ты мне!
— Он заботится о вас и принце… Лучше пусть зануда, чем… — и Катрин снова замолчала.
Мари замерла. Она прекрасно поняла, что именно не договорила маркиза. Она все мерила по себе. Впрочем… что уж теперь-то?
— Нам… Нам нужно придумать, чем заняться, — медленно сказала королева. — Я не знаю, сколько мы будем здесь. Хотите, я вам что-нибудь покажу, чего у вас нет?
Маркиза слабо пожала плечами.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество.
Мари улыбнулась, вспомнив, какое впечатление на Мишеля произвели «живые картинки».
Она решительно подошла к телевизору. Взяла пульт и включила его, сразу же попав на какой-то рок-концерт.
Катрин зажала уши руками, а в следующее мгновение к ней в ноги ткнулся Серж, готовый расплакаться. Она подхватила его на руки и, поцеловав в макушку, прижала к себе.
— Не хнычь, — велела маркиза сыну и обратилась к королеве, кивнув в сторону того, из чего раздавались непривычные ей звуки: — Не уверена, что буду сильно сожалеть об отсутствии у меня чего-либо подобного.
— Это у нас трубадуры такие, — пробормотала себе под нос королева, переключая каналы, пока не наткнулась на какой-то фильм. Относительно тихий. Потом повернулась к маркизе и сказала: — Это… как какая-нибудь история, но только можно смотреть. Весело, вам понравится.
За последние несколько дней маркиза ясно поняла, что лучше ни с кем не спорить. Тогда ее скорее оставляют в покое. Серж под негромкое бормотание, раздающееся в комнате, мирно засопел. Катрин переложила его рядом с собой и стала послушно смотреть историю, как ей велела Мари.
Королева, между тем, уныло поглядывала на часы, толком не понимая, сколько времени могло пройти в Трезмоне… Да сколько угодно! И, что страшно, каждая секунда отделяла ее от Мишеля все дальше. Молиться она не очень умела. Стоя на кухне и соображая, что приготовить из того немногого, что имелось в холодильнике, она обращалась к собственному мужу, то ругая его последними словами и иногда на латыни, если французского не хватало, то требовала вернуть их назад в Фенеллу, то уговаривала, чтобы он только остался в живых. Ведь она прекрасно отдавала себе отчет в том, что он мог отправить ее так далеко от себя в том единственном случае, если был уверен, что им грозила страшная опасность. Ей, их сыну, их дому.
В груди болезненно затрепыхалось сердце — дому… Трезмону…
— Катрин! — позвала Мари маркизу.
Некоторое время спустя она услышала за своей спиной:
— Слушаю вас, Ваше Величество!
— Я пойду за… ну почти за кормилицей для Клода, — с легкомысленной улыбкой заявила Мари. — Вы присмотрите за детьми? Здесь нянек нет.
— Присмотрю, Ваше Величество, — спокойно проговорила Катрин и вернулась в комнату.
Мари оставалось только вздохнуть. Все было бесполезно.
Она отправилась переодеваться.
И с ужасом обнаружила, что ей совершенно неудобно в таких привычных в прошлой жизни джинсах. Ожерелье-змею снимать с шеи не стала, оставила под свитером. Накинула куртку. И поплелась в гостиную, чтобы еще раз посмотреть на маркизу и детей. Зрелище было более чем унылое. Если даже телевизор не произвел никакого впечатления…
— Катрин, я скоро, — зачем-то бросила она, уверенная, что та ничего не видит и не слышит.
Дорогой до ближайшего супермаркета в очередной раз металась от отчаяния к злости. От растерянности к тревоге. До тех пор, пока ее душу не сковал самый настоящий страх. Страх, что назад она уже не сможет вернуться. И это будет означать, что там, в том далеком прошлом, не существующем для окружающего мира, с единственным человеком, которого она могла любить, произошло что-то страшное. Мари гнала от себя эту мысль, но та настойчиво преследовала ее.
Королева долго бродила между полок с детским питанием, в котором она ничего не понимала в силу того, что Мишеля она целый год кормила сама, заявив мужу, что не потерпит в доме кормилицы, да и смесей для кормления в двенадцатом веке не водилось. Выбрав наугад несколько банок, она опустила их в тележку и сердито пробормотала:
— Если у него приключится несварение, тоже ты будешь виноват.
Подгузники. Мари долго не разбиралась. Тут все просто. Марка и примерный вес. Побольше для Мишеля, поменьше — для Клода.
Потом были ряды с молочной продукцией. Мари морщилась, глядя на многочисленные бутылки, вспоминая молоко из Фенеллы. Уж что-что, а в гастрономическом смысле Трезмон явно превзошел хваленый двадцать первый век.
Наверное, они не должны были встретиться. Его судьба — в Египте, среди раскопок и пирамид. Ее — дома, с мужем и сыном. Каждый из них должен был быть счастлив. Но случилась война, которая отняла у обоих все, что было им дорого. Она пронеслась огнем по их жизням. И то, что осталось после огня, несло только горечь. Может ли из горечи родиться любовь? Может ли любовь оказаться сильнее горечи? Есть вещи сильнее огня, но есть ли хоть что-то, что сильнее пепла?
Любовь — понятие, изучаемое тысячелетиями, но малоизученное и на сегодняшний день. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы осознать готовность всю жизнь провести с одним человеком. Но нужны годы, чтобы научиться этому человеку верить. Их десятидневное знакомство — случайность. Но бывает, что десять дней важнее и значимее всей прочей жизни. Михаилу и Марии еще только предстоит понять эту истину. А пока… в порту Гамбурга на лайнерное судно села пассажирка в свадебном платье.
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти?
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Особая форма романа состоящая из многочисленных писем, что присылают Олегу Рыбаченко. Очень интересная и неповторимая форма с множеством интересных комментариев. И остроумных замечаний.
Русская боярыня воспитанная в монастыре, приезжая домой попадает в водоворот политических интриг от которых приходится бежать. Ее преследуют очень навязчивый ухажер, наследный принц Франции. Но боярыня молода и упряма, поэтому несносному кавалеру придется хорошо " побегать" что бы добиться расположения девицы.
Выполняя рутинное поручение, Фредерика оказывается в обстоятельствах, вынудивших ее познакомиться с миром, существующим параллельно с реальностью обычных людей. Там обитают вампиры, и у них свои амбициозные правители, свои непреложные законы, там все пропитано магией и самыми темными желаниями. Оказавшись среди обитателей тьмы, Фреда узнает свое прошлое и обретет любовь, цена за которую окажется слишком высокой. Прошлое встретится с настоящим, а человеческая жизнь станет элементом, связующим то, что не может и не должно быть связано никогда и ни в одном из миров.
А что, если незнание о своих провинностях тоже не освобождает от ответственности? Зачастую, во всех своих бедах человек виноват сам. Но в жизни Саши с самого детства начались необъяснимые проблемы, причины которых были неясны. Какая-то невероятная череда проблем окружила его и продолжала держать в своих цепких лапах, не давая понять причин всех невзгод. Результатом всего этого стала испорченная репутация, отсутствие друзей, и даже контроль со стороны органов правопорядка. Лишь горстка людей, верящих Саше, помогут ему найти причину происходящего.
На раскопках на острове Поллепель в руинах замка, Моника находит бутыль с посланием внутри. Она, не задумываясь о последствиях, с легкостью вскрывает пробку и зачитывает древнее заклинание. Что было дальше, Моника помнила смутно. Очнулась Моника уже в больнице и, как оказалось позже, в психиатрической. Куда ее определил «любимый мужчина», не забыв прикарманить находку. Да только обитатель таинственной колбы уже выпущен и теперь сосуд бесполезен. Джинн ищет свою спасительницу, чтобы выполнить ее три желания. Но стоит последнему желанию сорваться с уст девушки, как она окажется во власти джинна.
Он всегда приходит без приглашения во тьме ночной. Имя этому гостю Страх, черный человек, Король Кошмаров. Но разве так страшны иллюзии, если сравнивать с тем, что выплескивает водопадом реальность? Бугимен после поражения ищет способ восстановить свою силу и выместить гнев. Казалось бы, явиться к той, что постоянно видит кошмары — лучшее решение. Но так ли все просто?
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти? Герои рассказа любят, ищут, делают выбор, лукавят и боятся обмануться. И каждый из них, в конце концов, получит по заслугам, когда все сущее вернется в место, которому принадлежит. Авторы не преследовали цели отразить эпоху Средневековья.