— Эрис! Вызови мне контакт «Васильев». — если вопрос не решает Майор, то значит пришло время обратиться к кому-то повыше.
— Есть!
— Слушаю. — ответил сонный голос.
— Разрешите дое… кхм… обратиться, Товарищ Генерал?
— Марк… Хорош стебаться! — недовольно отозвался он: — Чего хотел?
— Мне бы отпроситься на пару — тройку дней. Устал я, Павел Сергеевич… Да и с Маруськой давно вместе время не проводил.
— А чего мне звонишь? Сказал бы Дунаевской! Она всё быстро оформит.
— Не пускает меня. Говорит — нужен на передовой. А, какая нынче передовая, Товарищ Генерал? В отпуск мне надо! На воды целебные… Потом и работать приятнее будет.
— О, как? На передовой, значит? И чем же обусловлено её волнение?
— Да, кто же этих женщин знает? — хитро ответил я.
— Ладно! Распоряжусь, чтобы документы сделали. Тебе сейчас или на потом?
— Сегодня выйду. Покатаюсь по городу полдня. Посмотрю, что да как. А потом в закат.
— Принял! Не волнуйся, Марк. Ты меня сто тысяч раз выручал, и я тебя тоже выручу. Проблем не будет!
— От души, Павел Сергеевич. — поблагодарил я.
Вот и всё! А Дунавеская — пусть утрётся со своими авангардами. Так говорит, как будто на весь Нейрополис один участок, ей богу.
Кстати, оно всегда так…
Сперва ты стремишься стать лучшим. Отец говорил, что нужно постоянно подниматься наверх. Только думаешь — вот оно, нашёл своё «место под солнцем», как тут же начинаешь скатываться вниз. Становишься менее востребованным, а потом и вовсе исчезаешь в пучине бесславия. Поэтому, даже несмотря на первичные цели и приоритеты, я всегда старался подниматься выше. Развитие, развитие и ещё раз развитие!
Но как только ты становишься одним из лучших — начинается максимальная ответственность, повышенное внимание и дикая востребованность.
Нужно что-то сделать? Тебя выдернут. Даже если это будет ночь, а ты сладко посапываешь под одеялком. А если, не дай бог — накосячишь, то в довесок выдадут ещё сотню тысяч смертных грехов. Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Это не мудрость и не философия. Скорее, небольшое жизненное замечание из профессии вигиланта.
Зайдя в гараж, я увидел Хью Ламара — нашего тюнинг-мастера из Браге, который копошился под капотом роскошной 3110.
— Ого! Классная тачка… — присвистнув, произнёс я и встал рядом: — Чья ласточка?
— Это не ласточка, а турбо-пушка! Под капотом у нас стоит биодизель объемом пять с половиной литров. V-образная восьмерка с двумя турбинами. Разгон до сотни за три и пять! Выдает восемьсот кобыл.
— Уффф… Но ты так и не сказал — чьё это? К нам кто-то переезжает?
— Уже переехал. Это тачка Бисмарка.
— ЧЕГО?! — моему возмущению в очередной раз не было предела: — Значит, восемьсот одна кобыла.
— Почему?
— Восемьсот под капотом и одна за рулём…
Хью возорал и со всей силы треснулся затылком об кожух.
Получена ачивка:«Петросян — ты меня называ-а-ал-а-а!»
+ 2 000 к «эти шутки на столько старые, что над ними орали ещё динозавры»
— Агррхх… твою мать! — выругался тюнинг-мастер и потрогал ушиб: — Нельзя же так смешить?! Ладно… Руководство говорит, что сегодня можешь покататься на этой пушке-гонке.
— Я хотел спросить… — если честно, то было очень тяжело уточнять подобную информацию: — Но, Баржу же ещё можно воскресить?
— Пффф… Братишка, я как-то поднял с того света ГАЗель. Она была в таком состоянии, что если бы на неё случайно попал преобразователь ржавчины, то всё — конец… Кроме покрышек бы ничего не осталось!
— Представляю. Значит, шанс есть?
— Поработаю с кузовом. Восстановим геометрию… Благо, что технологии позволяют. Подвеску переберем. Движок немного переделаем и… думаю, всё будет круто!
— Очень здорово, что руководство с таким уважением относится к классике.
— Уважением? — Хью как-то очень кисло усмехнулся: — Братишка, у них просто нет желания выделять деньги на покупку нового барахла! Это тебе не наша Родина, где купил у деда ТАЗ за двадцатку и катаешься с физиономией Вина Дизеля. Тем более… Ходят слухи, что советские тачки закончились. Завод «Новодел Холдинг» больше не будет выпускать детали для этих «Некрополисов» на колёсах.
— Откуда инфа?
— Ну… Когда ты работаешь с машинами, то и инфосфера аналогичная. В общем, Жмыхов больше не встанет у руля! Да и все прекрасно понимают, что классика должна оставаться классикой. Постоянно модернизировать эти корыта — бессмысленная трата денег. Нужно под них оставлять станки. Нужно изготавливать отдельные детали… Понимаешь — мир должен идти в ногу со временем. А Жмыхов, прости Господи, сделал для нас всех якорь в угоду своим больным фантазиям. — тяжко вздохнув, ответил Хью: — А со всем этим… Слушай, подход у Жмыхова, конечно, был прекрасным. В старую форму залить хороший металл. Да и сделано на совесть! Они буду ездить ещё, как минимум двадцать лет. Так что, с нас не убудет. Успеем вдоволь насладиться мазохистской и ущербной романтикой этих тазов.
— Как грубо… Хотя, ещё месяц назад я считал точно так же. Но потом проникаешься. Каким бы отвратным и старым это корыто не было, у меня возникает ощущение, что сделано оно с душой.
— Угу… говоришь, как типичный блогер-волговод. Ладно! Я в любом случае сделаю всё, чтобы восстановить твою Баржу. А у этой… Ну, не сказать, что Бисмарк была топовым гонщиком. Всё максимально чисто, опрятно и аккуратно. У меня сперва вообще сложилось впечатление, что к нам прибыла «капсула времени».
