Ледышка-Шарлотта - [38]

— Думаешь, Пайпер — ведьма?

Кэмерон даже растерялся. Ветер сдувал его волосы ему на глаза, и он раздраженно убирал их назад.

— Ну, конечно, я не думаю, что она ведьма.

— Тогда она не может быть виновной во всем, что уже случилось. И вообще, почему ты так на этом зациклен? Мы прекрасно ладим с Пайпер с момента моего приезда, поэтому я не понимаю, почему ты упорно твердишь, что она ужасна?

К моему удивлению Кэмерон неожиданно зашелся нервным смехом.

— Потому что, — сказал он, — это её природа. Ей не нужно искать причин, а тебе ничего не нужно делать. Она просто такая. Она видит возможности для бессмысленной жестокости повсюду, и она просто пользуется ими. Откуда ты, думаешь, у Лилиас страх перед костями?

— Но… но в этом-то как может быть виновата Пайпер?

Камерон покачал головой и уставился в сторону серого моря под нами.

— Она очень умна, поэтому никто не знает правды. Когда Лилиас была совсем маленькой, я как-то раз услышал, как она плачет. Этот плачь не был похож на её обычный, ну когда она хочет есть или устала, этот больше напоминал крик. Я испугался, что она каким-то образом поранила себя, поэтому бросился к ней в комнату. Когда я увидел возле кроватки Пайпер, то решил, что она успокаивает её. Но потом понял, что она изо всех сил щипает ей руки, оставляя большие черные синяки на её коже. Она просто стояла возле кроватки и улыбалась, пока Лилиас кричала.

Я представила себе эту картину и похолодела. Запахнувшись в свою куртку плотнее, я сказала:

— Но это не объясняет боязнь Лилиас костей.

— Когда Лилиас было около трех лет, Пайпер сказала, что хочет уложить её в постель и почитать ей на ночь сказку, — ответил Кэмерон. Тогда я еще думал, что она чуть изменила свое отношение к Лилиас. Что она стала относиться к ней теплее после смерти Ребекки. Мама замкнулась в себе и не всегда понимала, когда Лилиас что-то нужно, а папа просто отгородился своими кистями и красками. Я приглядывал за Лилиас и бдел, чтобы она не оставалась все время наедине с собой. Поэтому, когда Пайпер предложила почитать ей, я обрадовался — я думал, она хотела помочь. Но потом, несколько недель спустя, я заметил, что с Лилиас произошли изменения. Она стала молчаливой, нервной, сама не своя. Я не провел связи между переменами и чтением Пайпер на ночь, но как-то раз, я поднялся наверх раньше обычного и услышал сказку, которую Пайпер рассказывала Лилиас. Такой сказки не было ни в одной книге, что у нас есть. Она решила рассказать нечто особенное для нашей сестры. Страшные истории о том, что внутри Лилиас живет страшный скелет, который контролирует её тело и заставляет делать ее ужасные вещи. Она неделями рассказывала ей эти свои сказки. Вот с тех пор у Лилиас появился страх костей, от которого она не может избавиться до сих пор.

— Может Пайпер не понимала, насколько её сказки были страшными, — сказала я, сама не веря своим словам.

— Еще как понимала, — сказал Кэмерон. — Пайпер никогда ничего не делает не намеренно. Думаешь, кость в стейке Лилиас в день твоего приезда оказалась случайно? Весь эпизод был тщательно поставленным спектаклем, специально предназначенным для тебя, и ради удовольствия Пайпер. Так же не было случайностью то, как она подала еду, прекрасно зная, что мне не справиться без помощника. А потом, когда она попросила сыграть «Прелестную Серафину», прекрасно зная, что я больше не могу играть эту пьесу. Как думаешь наша мама оказалась в лечебнице?

Я покачала головой, не зная, что сказать.

— Помнишь, я рассказывал, что, уехав на лето в музыкальную школу, совершил ошибку. За время моего отсутствия мама окончательно замкнулась в себе. Она сказала, что продолжает слышать голос Ребекки, который зовет её, когда никого нет рядом. Пайпер прекрасный имитатор. Разумеется, она все отрицает, но я могу жизнью поклясться, что она подражала голосу Ребекки только ради того, чтобы помучить маму. А потом был случай с таблетками… Мама чудом осталась жива. Может быть, сейчас для неё лучше быть в лечебнице, Пайпер бы все равно не оставила её в покое. Вот почему и тебе находиться здесь небезопасно. Вот, почему я считаю, что тебе лучше уехать.

Я дрожала с головы до пят, с трудом понимая, что он говорит.

— Я не могу, — прошептала я.

— Да Бога ради, почему?

— Из-за Ребекки.

Он уставился на меня.

— Из-за Ребекки? А она-то здесь причем? Она же мертва.

— Я приехала, чтобы узнать, как она умерла.

Кэмерон раздраженно покачал головой и отвернулся.

— Я не хочу говорить о Ребекке.

— Я знаю, что ты винишь её в том, что случилось с твоей рукой, — сказала я. — И что она начала пожар. Но причина, по которой я приехала в том, что я должна узнать о ней больше.

Кэмерон медленно повернулся лицом ко мне, выражение его лица было настолько пугающим, что мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сделать шаг назад от него.

— Это не Ребекка начала пожар, — сказал он, — а Пайпер.

Глава Тринадцатая

— Лицо мое обледенело, —

Сказал он невесте устало.

— А мне будто бы потеплело, —

Шарлотта ему прошептала.

— Пайпер начала пожар? — спросила я. — Но я думала, что Ребекка была в домике на дереве, когда он начался?

— Она была в домике. Она играла там, когда начался пожар. Я увидел дым в окне своей спальни. А знаешь, что я еще увидел? Пайпер, стоящую внизу на траве. Она стояла и смотрела, как валил дым, как почернели и скукожились листья, а Ребекка звала и звала на помощь. Но Пайпер просто стояла и смотрела, улыбалась и ничего не делала.