Ледяные боги. Братья. Завещание мистера Мизона. Доктор Терн - [22]

Племя выразило свое согласие.

— Во-первых, — продолжал Ви, — нужно разрешить вопрос о женщинах. Женщин слишком мало, и единственным средством помочь в этой беде явится обещание каждого мужчины иметь только одну жену. Я сам клянусь Ледяными богами, что не возьму себе второй жены, и сдержу свою клятву. Если же я нарушу клятву, то да покарают Ледяные боги и меня, и племя, которым я правлю, если племя позволит мне нарушить клятву.

За этим потрясающим заявлением наступила тишина.

Тана восторженно шепнула Ааке:

— Что скажешь, сестра? Что скажешь ты о новом законе?

— Я думаю, что из него в конце концов ничего не выйдет, — презрительно ответила Аака. — Ви и другие мужчины будут соблюдать закон до тех пор, пока не встретят женщину, при виде которой им захочется преступить его. Я думаю, что и немало женщин воспротивится ему. Когда женщина старится, она хочет, чтобы все работы по дому и приготовление пищи для всей семьи лежали на ком-нибудь помоложе ее. Вот цена этому закону: он бессмыслен, как все новшества.

Она показала кукиш.

— А впрочем, пускай этот закон проходит, — продолжала она, — он для нас послужит оружием против наших мужей, когда они захотят преступить его. Я думаю, что первым же нарушителем будет Ви, и произойдет это вскорости. Ви — просто глупый мечтатель и считает, что несколькими словами можно изменить людскую природу. А вернее всего, мысль эта не Ви, а пришла в голову Пагу. Паг же, как ты сама знаешь, не мужчина и не женщина, но просто карлик и волчий щенок.

— Волчьи щенки и волки подчас бывают очень полезны, Аака, — задумчиво возразила Тана и стала прислушиваться к разговорам своих соседей.

Разговаривали немало.

Как только потрясающее предложение Ви было понято его слушателями, началось великое смятение. Все мужчины, у которых не было жен, и все мужчины, желавшие чужих жен, кричали от радости, и их поддерживало немало женщин, бывших вторыми, третьими и четвертыми женами и, следовательно, не пользовавшихся достаточным вниманием. Но с яростью протестовали против нового закона именно многоженцы.

Споры были шумны и долги и наконец закончились компромиссным решением. Многоженцы согласились с законом с условием, что им разрешат сохранить ту жену, которая им больше по сердцу, а также вообще менять жен по общему согласию всех участвующих в этом деле. Племя, достаточно терпимое вообще, пошло на эту уступку. Протестовал только Ви.

Ви горел энтузиазмом реформатора и хотел показать пример.

— Пускай каждый поступает как ему заблагорассудится, но знайте все, что я, вождь, никогда не женюсь на другой женщине, покуда жива моя жена. Не женюсь, даже если она будет просить меня об этом, что вряд ли случится. Внимай, о народ: я вновь клянусь богами, что не возьму другой жены. Если же наступит время, когда я ослабею и обезумею и явится мне искушение нарушить клятву, то да проклянут боги, если это случится, не только меня, но и весь народ поголовно, от мала до велика…

Слушатели заволновались, и кто-то крикнул:

— Почему?

— Потому, — пылко заявил Ви, — что, зная, сколько бед мой поступок может навлечь на ваши головы, я не поддамся безумию, ибо я ваш вождь и защитник. Если же я обезумею, вы можете убить меня.

За этим потрясающим заявлением наступила тишина. Через некоторое время Хотоа Заика задал вопрос:

— Если мы даже и убьем тебя, Ви, чем это поможет нам, раз проклятие, о котором ты просил богов, уже обрушится на наши головы? И кто же вдобавок осмелится пойти против тебя, когда ты вооружен чудодейственной секирой, которой разрубил Хенгу надвое?

Прежде чем Ви успел придумать подходящий ответ, — вопрос был задан хитро и о возможности его он не подумал, — снова поднялся общий шум. Много женщин приняло участие в обсуждении, и кричали они во все горло. Таким образом, Ви ответить не удалось.

Наконец выступили вперед трое — достаточно зловещая тройка: Пито-Кити Несчастливый, Хоу Непостоянный и Уока Злой Вещун. Ораторствовал за всех Уока.

— Вождь Ви, — заговорил он, — народ слыхал твои речи о законах брака. Многим слова твои не пришлись по сердцу, ибо ты отменяешь старинные обычаи. Все же мы признаем, что что-то нужно сделать, прежде чем племя погибнет. Ведь у тех, у кого много жен, детей не больше, чем у тех, у кого одна жена. Да и холостяки становятся убийцами и похищают не только женщин, но и иное добро. Поэтому мы принимаем новый закон на срок в пять лет — срок достаточный, чтобы увидеть, что этот закон может дать нам. Мы отметили для себя твою клятву не жениться на другой жене, покуда Аака жива, и запомнили, что ты предашь себя проклятию богов, если нарушишь клятву. Мы не думаем, что ты сдержишь эту клятву; ведь ты вождь и волен делать все, что тебе угодно. Но если ты нарушишь клятву, мы уж присмотрим, чтобы проклятие обрушилось на тебя. Что же до того, что ты призываешь проклятие на все племя, до этого нам вообще нет никакого дела, в это мы вообще не верим. Чего ради должен страдать народ от того, что ты нарушишь клятву! Боги отомстят злодею, а не невинным. Поэтому от имени всего народа я говорю, что мы принимаем твой закон, хотя я лично полагаю, что из отказа от старинных обычаев ничего доброго выйти не может. Думаю, что скоро на тебя обрушится проклятие и ты умрешь.