Ледяной поход генерала Корнилова - [8]

В степи не на шутку разыгралась метель, затрудняя видимость. Считалось, что это поспособствует внезапности операции. Примерно в 15 часов штабс-капитан Добронравов повёл свою роту вдоль железнодорожного полотна, и вскоре она исчезла в снежной круговерти. Часа через три дежуривший на телеграфе старший портупей-юнкер Козлов уличил телеграфиста в тайных сеансах связи со станцией Гуково. Выяснилось, что уже в момент выхода на задание 2-й роты он сообщил об этом красным. Предателя расстреляли и немедленно отправили связных во 2-ю роту, чтобы вернуть её. Но тщетно – рота словно исчезла. Проплутав некоторое время среди непроглядной метели, связные вернулись ни с чем. А к ночи на станцию Зверево вышло 7 офицеров – это всё, что осталось от 35 душ 2-й роты.

Согласно их рассказу, чтобы не сбиться с пути в метельной степи, первые семь вёрст штабс-капитан Добронравов вёл роту вдоль железнодорожного полотна. Когда же до станции Гуково оставались последние три версты, рота приняла влево к оврагу и двинулась к станции с дозорами впереди и по бокам. В метельных сумерках видимость почти нулевая. Передние дозорные внезапно в упор столкнулись с красными. Грянул винтовочный выстрел. Тут же рота развернулась в цепь. Но огонь с фронта мгновенно поддержали вражеские пулемёты с обоих флангов, взяв добровольцев в огневые клещи. Им стало ясно, что рота угодила в ловушку. Штабс-капитан Добронравов скомандовал отход. Но не тут-то было! Снежная вьюга мгновенно превратилась в свинцовую. Добровольцы метались из стороны в сторону в непроглядной мгле, ища лазейку в западне.

Прапорщик Пауль, в дни боёв у станций Зверево и Гуково офицер 1-й роты, впоследствии вспоминал: «…наша вторая рота, идя в атаку, попала под заградительный огонь из пулемётов, установленных на мельницах и крышах домом, и отступила, понеся большие потери»[21].

Один за одним, как подкошенные, падали в снег убитые и раненые офицеры. Вражеская пуля нашла и штабс-капитана Добронравова. Его подняли и попытались вынести, но он отказался от помощи. Не желая быть обузой, в резких выражениях он приказал оставить его и уходить.

История разгрома 2-й роты вызвала волну возмущения всего батальона. Никто не сомневался, что участь оставшихся у красных 28 офицеров была ужасной, что те из них, кто попал в плен живым, завидовали павшим. Их мученическую кровь в батальоне всецело возложили на совесть полковника Борисова, пославшего 35 душ на авось, в непроглядную метель, на десять вёрст, разбить многие сотни красноармейцев.

20 января (2 февраля) в батальон поступили сведения, что красные продолжают интенсивно наращивать силы на станции Гуково. Получив подкрепление, их отряд теперь насчитывал до 2000 бойцов, большей частью латыши, при 13 пулемётах. Не дожидаясь наступления противника и несмотря на неудачу 2-й роты, полковник Борисов не отказался от активных действий. Для ликвидации угрозы он вновь решил действовать не всем батальоном, а направил 1-ю роту – 94 офицера с двумя пулемётами под командованием подполковника Плохинского.

Метель утихла. Ударил сильный мороз. Около 22 часов 1-я рота двинулась вдоль железной дороги. При слишком неравном раскладе сил добровольцы уповали на внезапность. Впереди цепью шли разведчики – 6 офицеров, за ними на вагонетках везли пулемёты и двигалась рота. За 5 часов преодолели все 10 вёрст и под утро, после 3 часов ночи, вышли к станции Гуково.

Уже чуть-чуть начало светать, когда шедшие по леску справа от железнодорожного полотна разведчики у станционной сторожки наткнулись на часового. Прапорщик Пауль стал с ним переговариваться, прося пропустить на станцию погреться. Его напряжённый голос и незнание пропуска насторожили часового. Разговор оборвался. Справа, согнувшись, красные стали рассыпаться в цепь, стремясь обойти разведчиков. Как добровольцы узнали впоследствии, их заранее предупредили об опасности. Двое офицеров поползли к часовому, который, почуяв неладное, молясь и осеняя себя крестом, пошёл на них. Раздался выстрел – и часовой упал замертво. Грянули ответные выстрелы. Разведчики подались назад и попали в сферу огня чужих и своих. Схватившись за ногу, с криком упал поручик Кабуц. Прапорщик Пауль что есть мочи прокричал подполковнику Плохинскому, сообщая о раненом. Офицерская цепь поднялась и одним броском оказалась на линии разведчиков.

«Заработал наш пулемёт, но в землю: не установили подъёмного винта, – описывал бой под станцией Гуково С. М. Пауль. – Через минуту бойко застучали два пулемёта. Стрельба продолжалась минут десять. Встаём и идём в атаку. “Товарищи” бросают винтовки и бегут. В канаве перед будочкой, где стоял часовой и находился караул, два брошенных пулемёта. Спокойно расстреливаем мятущихся большевиков»[22]. В пылу атаки подполковник Плохинский поднял на штык пулемётчика. Раненный в правую руку штабс-капитан Згривец перехватил винтовку левой рукой и заколол другого. Повалился на снег смертельно раненный командир 3-й роты штабс-капитан Пейкер.

За железнодорожным полотном суетился красноармеец, наводя станковый пулемёт «Кольт-Браунинг» на наступающих офицеров. Метким выстрелом его снял штабс-капитан Некрашевич