Ледяной остров - [54]

- Нет, товарищ Шибанов…

- Или, может, доверилась лучшему токарю цеха и поставила клеймо огулом?

- Не было этого,- вспыхнула Катя.- Каждую деталь проверяла, все размеры сличала. А как все получилось, тоже не пойму. Не разобралась еще. Может быть, скоро разберусь. Что хотите со мной делайте, только не было халатности с моей стороны. Нет моей тут вины. Виновата я, да только в другом…

Муравьев дёрнул ее за рукав, чтобы замолчала. Но ее oстановить было уже нельзя. Повернувшись к Муравьеву, она вспыхнула:

- Нет, все скажу! Если уж наказывать, так пусть наказывают за дело…

- А ну, выкладывай, товарищ Грибанова, не стесняйся, повинную голову меч не сечет,-ободряюще улыбнулся Шибанов.

И Катя рассказала все, что знала.

- Значит, в ОТК не тот чертеж, по которому вы работали?

- Да.

- А свой чертеж вы нашли?

- Нет.

- Ищите. Только вот что, никому ничего об этом не говорите. И у Коробовой спросите как бы невзначай, мимоходом. Поняли? Ну, хорошо, идите.

Оставшись один, Шибанов задумался. Потом снял телефонную трубку:

- Остап Федорович? Шибанов говорит. Работаешь? Дело есть. Заходи.

Чтобы не вызывать ничьих подозрений, Штанько сам принес чертежи из цеха и ОТК. На чертеже из ОТК действительно не было никаких следов того, что он был сложен когда-то в несколько раз. Оба чертежа были подписаны Штанько, Сорокиным и копировальщицей Коробовой.

- Твоя подпись? - спросил Шибанов.

- Подлинная.

- А в скольких экземплярах выполнялась калька?

- В двух.

- Что же тогда потеряла Грибанова?

- Да, тут что-то не то. Возможно, она просто забыла, что вернула чертеж.

- В каких размерах ошибка?-перебил Шибанов.

- В этом и в этом.

- Так. У вас есть лупа, Остап Федорович?

- Я сейчас.- Штанько вышел и через минуту вернулся с лупой.- Вот, пожалуйста.

- Так, на муравьевском чертеже обе цифры написаны заново, видите, восковка под цифрой зачищена. И на свет это видно. А что было написано раньше, непонятно.

- Взгляните теперь на этот чертеж, Иван Романович.

- Да, и тут то же.

- Но ведь то могла быть и ошибка чертежницы, писавшей цифры. Она могла написать ошибочно не те цифры, потом подчистить и написать заново. Это всегда практикуется.

- Знаю. Но не кажется ли тебе, Остап Федорович, странным то обстоятельство, что именно эти два размера на обоих чертежах переписаны?

- Да, конечно.

- Мне кажется, Остап Федорович, что когда выполнялся заказ, здесь были другие цифры, написанные, может быть, ошибочно, может быть, умышленно.

- Трудно-доверить в злой умысел. Все это не так просто.

- А я это допускаю. Да, кстати, Остап Федорович, почему у нас вся эта документация хранится открыто? Приходи и бери.

- Но кто же возьмет, Иван Романович? Ведь все свои люди.

- Вот, вот. Этим и пользуется враг. И среди тысячи своих может оказаться один чужой. А вот результат. - Шибанов сунул чертеж в руки Штанько.

- Ну, это ты слишком! Тут еще надо разобраться.

- Буду рад, если я неправ.

- А то, что у нас непорядок с этим хозяйством, верно.

- Остап Федорович, оставь у меня чертежи, я попробую все-таки узнать, что тут было написано вначале.

- Хорошо. Может быть, отменить приказ о наказании Муравьева и Грибановой?

- Нет, нет. И вообще считайте, что всю эту историю мы давно забыли и ею не интересуемся.

На другой день Шибанов отдал чертежи на экспертизу. Эксперты установили, что на чертеже когда-то были написаны размеры, точно соответствующие размерам дефектных деталей. Сомнений не было: Муравьев выточил детали правильно, по чертежу. Но кому и зачем потребовалось исправить чертеж потом?

Через два дня к Шибанову снова пришла Грибанова и сообщила, что потерянный чертеж нашла копировальщица Коробова.

- А где он сейчас? - Шибанов недоверчиво посмотрел на девушку.

- В ОТК. Это тот самый, о котором я говорила.

- Но ведь вы говорили, что в ОТК лежит чертеж не мятый, а у вас был сложен в несколько раз.

- Правильно. Только Коробова выгладила его утюгом.

Шибанов задумался. Потом тихо сказал:

- Ну, хорошо. Катя, спасибо. Идите. Да, вот что. Скажите Коробовой, чтобы она зашла ко мне.

- А ее нет.

- Где же она?

- Вчера уехала в Ленинград, к родным.

- В отпуск?

- Нет, совсем. Уволилась и уехала. Ну, я пойду, Иван Романович, а то начальник цеха у нас строгий.

- Не нравится? - улыбнулся Шибанов.

- Что вы! Правильный человек.

* * *

Днем Шибанов встретил Сорокина и вспомнил о копировальщице Коробовой. Вскользь, в разговоре он спросил:

- Илья Тимофеевич, у тебя людей в конструкторском отделе хватает?

- Не могу пожаловаться. Справляемся. Инженеров достаточно. Народ хороший. Вот дня два назад неожиданно уволилась одна копировальщица, Коробова, да я нашел на ее место другую. Правда, эта не так опытна. Но не беда. Научится.

- А почему ушла Коробова?

- У нее с родителями что-то случилось. Поехала к ним в Ленинград. Получила от них телеграмму.

- Ты видел телеграмму? - Шибанов в упор посмотрел в лицо Сорокину.

- Нет, она мне только об этом сказала, когда просила ее освободить. А почему ты о ней cпрашиваешь? - заинтересовался, в свою очередь, Сорокин.

- Да так. Никакой телеграммы она не получала.

- Этого не может быть, Иван Романович! - горячо вступился за свою бывшую сотрудницу Сорокин.- Коробова не из тех людей, которые могут солгать. А потом, к чему ей говорить неправду? Если бы она захотела уйти от нас, то ушла бы и без телеграммы. Ей достаточно было бы предупредить меня за две-три недели.