Ледяной город - [22]

Если бы Оливера воспитывала настоящая мать, а не Рима, он остался бы жить.

Внизу происходило нечто такое, что слышали только собаки: обе насторожились, готовые к новым приключениям. Рима спустила их вниз, и таксы помчались к широко распахнутой, конечно же, двери, по коридору, по лестнице, с истеричным лаем. Рима встала и пошла в ванную, где заметила, что она в той же одежде, в которой была прошлым вечером. Не хватало только туфель. Только бы она не забыла их в баре.

Рима почистила зубы, причесалась, переоделась и была готова к завтраку, но оказалось, что зря. Пришлось вернуться и снова лечь. Может, если заснуть, снова явится Максвелл Лейн? Но сон все не шел.

Во второй раз Рима проснулась уже за полдень. Она поискала под кроватью — туфель не было. Зато нашлась какая-то бумажка. Рима развернула ее и стала читать.

3 ноября 2006 г.

130 Ист-Клифф-драйв

Санта-Крус, Калифорния, 95060

Уважаемая мисс Веллингтон!

Несколько дней назад, роясь на чердаке, я наткнулся на Ваши старые письма. Прошу прощения, что так затянул с ответом, но хочу, чтобы Вы знали: Бим Лэнсилл действительно невиновен. С него полностью сняты все обвинения. В этом деле Вы оказались лучшим детективом, чем я.

Ваш покорный слуга,

Максвелл Лейн.

Напряженный у Максвелла выдался вечер! Рима почти подозревала, что его жизнь строилась по невидимой двенадцатиступенчатой программе. Ступень девятая: неоконченные дела. Но почерк был ее собственным. Так что еще, спрашивается, натворила она в бессознательно-пьяном состоянии? А вот что: написала письмо.

Теперь она понемногу вспоминала, как это произошло. Взрыв пьяного веселья. Тягостно думать, что она могла впасть в пьяное веселье, пусть и ненадолго. Сочетание было далеко не самым лучшим, а Рима предстала в далеко не самом выгодном свете.

К тому времени, как она добралась до кухни, Скорч успела прийти и уйти, а собаки — побывать на пляже и вернуться. Аддисон и Тильда поглощали завтрак, он же ланч. Дверь Мартина была закрыта, и Рима подумала, что он еще спит, но оказалось, Мартин уже уехал. Тильда, рассчитывая, что он поужинает с ними в прошлый вечер и позавтракает на следующий день, долго прикидывала меню — котлеты из ягненка, посыпанные толченой мятой, картофельное пюре с чесноком и чеддером, яичница с колбасками чоризо — и теперь пыталась скрыть свое разочарование, пересказывая статью, которую прочла у зубного. В статье утверждалось, что смерть имеет собственный запах. Не смерть как свершившийся факт, а процесс умирания. Некто Бертон, попав в больничную палату, вычислил таким образом безнадежно больных задолго до того, как это стало известно врачам.

— Я говорила, что Бертон — это собака? — спохватилась она. — Голубая гончая.

Именно такие сведения и были по душе Тильде — что-нибудь мистическое, но отдающее наукой, и про животных. «Мир шире, чем Вы думаете, мистер Лейн».

Риме они были скорее не по душе. Есть ли какой-нибудь дом, где чаще, чем здесь, обсуждают за едой смерть и убийства? Домик из «Пойла», теперь без трупа, стоял с укоризненным видом на кухонном столе, и Риме пришлось протянуть руку поверх него, чтобы сунуть кусочки хлеба в тостер. Она принялась ждать. Аддисон и Тильда шутливо препирались насчет того, для чего больше подходит детективщик — для раскрытия убийств (мнение Тильды) или для их совершения (мнение Аддисон). Наконец тост показался за кукольным домиком, подобно восходящему солнцу.

Рима села за стол, присоединившись к Аддисон и Тильде.

— Вот почему консерваторам нравятся хорошие детективы, — напористо говорила Тильда, делая не вытекающий ни из чего вывод. Она была настроена на борьбу — неважно с кем. — То, что мир управляется умными взрослыми, — это выдумки. — Поглядев на Риму, она встала с видом умного взрослого. — Я заварила вам чай. Очищающий. При похмелье самое то.

Это был верный ход: ничто так не задевало Аддисон, как применение к ней эпитета «консерватор». На множестве встреч детективщиков с читателями она множество раз от него открещивалась. Почему же люди так упорствуют? Но ее слишком обрадовал отъезд Мартина, чтобы попасться на удочку. Ее потрясло не то, что он встал так рано, а то, что он остался на ночь. Прежде Мартин никогда так не делал, и Аддисон даже не допускала, что сделает когда-нибудь. Аддисон считала Мартина неутомимым критиканом — или утомительным, если угодно. Жизнь Мартина была полна в высшей степени предсказуемых разочарований, которые заставали его врасплох.

Рима сидела, уставившись в чашку. Что-то в словах Тильды воскресило в памяти кое-что другое, и Рима пыталась вспомнить, но чай отвлекал ее. В чайной чашке взору ее предстал отнюдь не опрятный пакетик. На маслянистой поверхности плавали фрагменты веточек и листьев. То был серьезный чай, и Рима испытывала к нему уважение, но вовсе не желание пробовать. Она подняла голову.

Аддисон выглядела очень по-деловому в черной рубашке от книжного магазина «Пауэллс» в Портленде и с зачесанными назад седыми волосами.

— Ну как вы там, молодежь? Хорошо повеселились? — спросила она.

— Обо всем можно прочитать в блоге Скорч, — ответила Рима.

Она хотела, чтобы это прозвучало чуточку вызывающе: ведь если Аддисон заглядывала в блог Скорч, то знала, что оттуда ведет ссылка на ее собственный. Но сказав это, Рима сразу же обеспокоилась тем, что это и вправду звучало вызывающе. Не хотелось, чтобы Аддисон сочла ее неблагодарной и отослала назад в Огайо.