Ледяной город - [21]

Сандра откинула голову назад, игриво распушив волосы.

— А может быть, тебя так туда тянет потому, что ты работаешь не в убойном отделе и делать тебе там в принципе нечего? — Он бросил на нее насмешливый взгляд, и она снова улыбнулась, но теперь без тени ехидства. — Обещаю тебе, Эмиль, что буду немой как рыба и послушной женой.

Когда они въехали в город и съехали со скоростной магистрали, Сандра спросила, не хочется ли ему выпить чашечку кофе.

— Отличная мысль, — сказал детектив.

— Хорошо. Тогда я смогу зайти в туалет.

Он немного смутился.

— А почему ты об этом прямо не можешь сказать?

— Потому что теперь мы остановимся не по моей инициативе, а по твоей. Я тебя никак не задержу, и на расследовании убийства Санта-Клауса мое присутствие не скажется.

Она улыбнулась, коснувшись маленьким пальчиком губ. Когда Эмиль кивнул, улыбнувшись ей в ответ, она показала ему язык.

Санк-Марс остановился в центре города на улице Пил. Обычно она бывает забита машинами, но в праздник их было гораздо меньше, и он без труда припарковался. Они зашли в «Макдоналдс», но в этот праздничный день там было как-то мрачно, уныло, и за столиками сидели какие-то подозрительного вида бродяги. Поэтому, как только им дали кофе, Сандра подтолкнула мужа к выходу, они перешли улицу и оказались в сквере. Дул холодный порывистый ветер, народа поблизости не было. Они неторопливо прогуливались по проложенным в снегу тропинкам, дрожа от холода и потягивая кофе, Санк-Марс рассказывал жене о значении этого исторического места в городе, о котором ей еще предстояло многое узнать.

На площади Доминион, раскинувшейся на половинах двух кварталов, рассеченных широким проспектом в самом центре деловой части города, можно отдохнуть и расслабиться. Она как оазис, где приятно спокойно посидеть на лавочке и бросить взгляд вверх — в небесный простор, почти скрытый от взгляда на прилежащих нешироких улочках, застроенных домами и небоскребами, где постоянно царит деловитая суета. Тут стоит Военный мемориал и старая батарея пушек, нацеленная на пешеходов. Продуманно рассаженные деревья в летний зной дарят тень, но в разгар суровой зимы их голые ветви лишь усиливают всепронизывающее ощущение холода, мрака и невзгод. О богатой истории города свидетельствуют памятники поэту Роберту Бернсу, королеве Виктории, канадским ветеранам войны в Южной Африке, французским и английским политическим деятелям. На противоположных сторонах проспекта фасадами друг к другу высятся внушительные строения страховой компании «Сан Лайф» и собора Святой Марии — Царицы мира.

В помещение «Сан Лайф» можно попасть, пройдя по широкой лестнице, поднимающейся между массивными дорическими колоннами, которые в меньшем масштабе повторяются через двадцать этажей. Бетонное здание уходит ввысь сужающимися блоками, вид у него солидный, как будто ему не страшны ни землетрясения, ни ураганы. Собор Святой Марии — Царицы мира тоже выстроен из бетона. Карниз крыши этого приземистого прямоугольного здания со стороны фасада украшают статуи апостолов, а за их спинами возносится вверх крытый медью купол. Римско-католическая церковь, которая некогда была главной силой в Квебеке, раздавала прихожанам участки земли. Француз, решивший стать фермером, просил у церкви надел, обещая взамен быть верным католиком. А если участок земли хотел получить англичанин, священник по-братски клал руку ему на плечо и предлагал сначала обратить взор в сторону Онтарио, а если там его ничего не привлечет, то перебраться через границу в Соединенные Штаты.

Так продолжалось до тех пор, пока в дело не вмешалась история. Голод, охвативший Озерный край в Англии, привел к массовому переселению людей в Монреаль. Под давлением со стороны понаехавших оголодавших англичан церковь стала отводить им участки земли, которые ей самой были не нужны или те, где еще не было церковных приходов. У церкви не было прав наделять земельной собственностью людей иной веры, в число которых входили протестанты-англичане, поэтому передача англичанам земельных наделов была большой проблемой. Епископы подрядили для выполнения этой работы страховую компанию «Сан Лайф». Теперь английские фермеры должны были коленопреклоненно просить «Сан Лайф» выделить им землю точно так же, как поступали французы во время воскресной мессы.

— Для ранних поселенцев-англичан, — рассказывал Сандре Санк-Марс, — «Сан Лайф» стала практически тем же, чем католическая церковь была для французов. Французы расплачивались пожизненной преданностью вере в искупление, англичане — выкупными страховыми платежами, которые платили всю жизнь. В этом заключается одна из причин того, что в культурном отношении французы и англичане остались разъединенными, хотя по сути своей наша история на этой земле представляет собой две стороны одной медали.

И церковь, и «Сан Лайф» со временем утратили былые позиции. Новой религией провинции стала политика, а ее святыми и епископами — политические деятели. Церкви приходили в запустение, власть священников совсем ослабла. Обновленная политическая мощь французов оказалась чересчур сильной для наследииков основателей «Сан Лайф», поэтому они сочли за благо сбежать отсюда за триста пятьдесят миль в Торонто.