Ледяной ад - [86]

Хэнли немедленно попросила добавки. Нимит вместо этого предложил ей горького шоколада и занялся приготовлением ужина в крошечной кухне.

Хэнли присоединилась к нему.

— А это, черт возьми, что такое? Замороженная пицца?

— He-а. Фасоль.

— Без банки?

— Естественно. Нет тары — нет мусора. Отламываешь столько, сколько нужно, и разогреваешь в микроволновке или на костре. В качестве горючего мы используем желе из вымоченного в бензине хлопка — оно дает ровное и горячее пламя, вроде топлива «Стерно», или припасенную на крайний случай пачку газогидрата.

Хэнли поморщилась:

— Как бойскауты… Я выросла, считай, на улице. Терпеть не могу походы. Предпочитаю нежиться в помещении.

Нимит прыснул, взглянув на выражение ее лица.

— Меняло сих пор трясет, — сказала она. — Может, все-таки дашь еще брусочки? Полагаю, панацеи доктора Баха.

— Ты поклонница гомеопатии?

— Только не выдавай меня коллегам. Из-за работы я отчасти превратилась в ипохондрика. Каждый день я вижу, что делает с плотью инфекция. Тут поневоле начнешь находить у себя всякие болячки. Я питаю надежду, что здоровый дух оздоровит тело.

— Понимаю. Наши шаманы тоже полагают, что надо воздействовать в первую очередь на разум. Они умеют ставить примочки, однако настоящую работу ведут где-то в другом измерении.

Разложив еду в две маленьких плошки, Джек засунул их в микроволновку. Тем временем температура воздуха в кабине заметно поднялась. Когда Джек вынул тарелки из печки, под потолком образовалось облачко.

— Боже, да мне жарко! — удивилась Хэнли.

— Отпусти пониже слои костюма, — велел Джек.

— Не могу больше сидеть, — пожаловалась Хэнли. — Хочу лечь и вытянуться во всю длину.

— Прошу! — махнул рукой Нимит. — Там туалет и две койки. Они складываются в сиденья, но я всегда держу их раскрытыми.

Хэнли прошла в конец салона и села на край койки. Джек устроился рядом с мисками в руках, в каждой миске торчала ложка.

— Конечно, это не тот обед, который запомнится на всю жизнь, но необходимыми калориями он тебя обеспечит.

Хэнли нежно погладила его по щеке и с благодарностью приняла миску с фасолью, картофельным пюре, макаронами, кубиками вяленого куриного мяса и кукурузой. Она изголодалась и обессилела.

Оба принялись за еду, точно за работу: молча и энергично. Покончив со своей порцией, Хэнли слегка коснулась руки Джека.

— Пожалуй, мне пора прилечь.

— Давай, только не снимай жилет и укройся термопростыней. — Джек вытряхнул остатки еды в ловушку для леммингов, которую Хэнли забрала из малого «Трюдо».

— Спасибо, что спас меня от дяди Миши, — сказала Джесси и сделала большой глоток воды из фляги.

Джек улыбнулся и поцеловал ее.

— Не знаю, сказать ли тебе, что обычно делала моя бабушка, если объявлялся медведь.

— Что?

— Она прогоняла его прочь деревянной вешалкой для одежды.

— Боевая девчонка — твоя бабуля!

— Да уж. Больше никто на такое не осмеливался. Медведи страшно опасны, а бабушка отмахивалась от них, будто от докучливых мух.

— Молодчина! — Хэнли зевнула и забралась в постель.

Крыша над задней частью салона была прозрачной.

Джек прилег рядом.

— Ты сможешь уснуть? — спросила Хэнли.

— Да, немного погодя. Меня ломает. И вообще как-то…

— Бессонница?

— Скорее внутренние часы, доставшиеся от предков. Иннуиты очень поздно ложатся спать — особенно летом. Обычно они бодрствуют ночью и спят до полудня.

— Почему?

— Не знаю. Просто так повелось. Летом мы, дети, столь активно общались, что не ложились спать вообще.

— Но ведь вам нужно было по утрам идти в школу!

— Конечно. Школьные власти просто бесились. Мы или пропускали занятия, или вырубались на уроках. На «Трюдо» я вернулся к прежней привычке путать день с ночью. За зиму я постепенно перестроюсь.

— Не ложиться спать по расписанию!.. Мой сын был бы в восторге. И никто не следил за вами, чтобы вы соблюдали режим дня?

— В общине нас никто никогда не отчитывал и не контролировал. Все уважали в нас взрослых.

— Как это?

— Очень просто. В каждом ребенке живет атик — дух семьи.

— Не понимаю.

— Иннуиты верят, что у человека две души.

— Две?

— Да. Когда человек умирает, одна душа остается при нем, а другая, более добрая, отправляется в путешествие. Она бродит до тех пор, пока в семье не народится новый человек. В него-то она и вселяется.

— Значит, у тебя душа предка?

— Именно.

— Неудивительно, что ты кажешься старше своих лет, — с улыбкой заметила Хэнли. — В честь кого тебя назвали?

— В честь брата моего деда по материнской линии. Отличный охотник. И бабушка и мама время от времени называли меня Старым Дядюшкой.

— Ты знал всех своих бабушек и дедушек?

— Да, но лучше всех — мамину маму, ту, что пугала медведя вешалкой. И ее мужа Быстрого Камня — он учил меня охотиться. Крепкий был иннуит. Бил зверя до последних дней. Когда кончились силы ходить на охоту в зимнее время, продолжал охотиться летом. И всегда ловил рыбу. Почувствовав, что больше не может ни охотиться, ни рыбачить, собрал пожитки и уплыл на лодке. Насовсем. Я видел, как он уплывал.

— И не попытался его остановить?

Джек покачал головой:

— Нет. Я не имел права.

— А жена?

— Она к тому времени умерла. Мама очень разозлилась на него.

— За то, что он не попрощался?