Ледяное сердце - [41]

В доказательство своих слов вампир в мгновение ока оказался возле бледного лорда и ухватил его за шею. Бедняга забрыкался, но очень быстро затих, одурманенный обаянием вампира. Эйдан склонился над его горлом, коснулся клыками сонной артерии. Себастьян в ужасе закрыл глаза.

— Не надо, Эйдан, — вмешалась Зара. Крылья за спиной исчезли вместе с ее гневом. — Пусть просто извинится.

— Ну, червяк? — вампир ослабил свое воздействие на жертву, позволив ей двигаться. Клыки по-прежнему находились в опасной близости от горла Себастьяна.

— Зара, прости, я не хотел! Такого больше не повториться, даю слово чести! — с трудом пробормотал лорд.

— Отпусти его! — приказала девушка. Отныне Себастьян д'Азан перестал существовать для нее и как мужчина, и как маг.

Эйдан нехотя выпустил несостоявшуюся жертву:

— Скажи ей спасибо, потому что я бы тебя убил. Запомни: еще раз увижу, что ты к ней пристаешь, всю кровь из себя высосу, и никакие колдовские штучки не помогут!

Себастьян кивнул и опрометью бросился прочь.

Зара не сомневалась, о своем позоре он никому не расскажет, значит, безопасности вампира ничего не угрожает.

Глава 10

В конце весеннего полугодия ученики Высшей школы магического искусства получили щедрый подарок — незапланированные короткие каникулы. Сеньор Грапп и еще несколько учителей уезжали в другой город, а, так как аттестация старших курсов без них была невозможна, школьников распустили — не по домам, а просто по комнатам.

Время для отдыха, с точки зрения осчастливленных учеников, выбрали подходящее: тепло, солнышко припекает, а в Айши начинается очередной праздник души и плоти. Стоит ли говорить, что увещевания преподавателей на тему усердных занятий перед зачетами, опросами и экзаменами пропали всуе. Пансион опустел, будто сейчас был не конец апреля, а самое, что ни на есть, начало июня.

Третьекурсники шумной толпой выбрались в Новый город, провожаемые завистливыми взглядами двух младших курсов: "молодняку" не разрешалось покидать Старый город в течение учебной недели без специального разрешения. Если, к примеру, соберешься купить какой-то недостающий компонент для зелья, полазить по окрестным лесам или навестить родственников на постоялом дворе в будний день, скажем, в октябре месяце — будь любезен, сходи к наставнику. Или жди выходных.

— Смотрите, пожиратели огня! — как маленькая, радовалась самая младшая из компании, миниатюрная брюнетка Джойс, которую вечно использовали в качестве подопытного кролика. Она была на год младше сокурсников и поступила в школу не в пятнадцать или шестнадцать, как большинство из них, а в четырнадцать.

— Я тоже так могу, эка невидаль! — Геральд остановился посреди моста через Шин, нахмурился и поднес руку ко рту. Заклинание сработало — вместо дыхания изо рта вырвался хвост пламени.

Ни на кого, кроме неумехи Джойс, этот фокус впечатления не произвел.

— Учиться надо было, Джойс, а не романчики читать, — назидательным тоном заключил Геральд.

— Ничего я не читаю, просто у меня не получается, — хныкнула девушка, шмыгнув носом. У нее вообще от улыбки до слез — один шаг.

— Тебя по блату взяли, что ли? — Себастьян д'Азан достал из кармана трубку, заправил ее понюшкой табака. Детское заклинание — и он выпустил несколько колечек дыма. — Раз тяжело, то нечего и пытаться. Ну какая из тебя ведьма, Джойс?

— Я же не виновата, что у меня плохая память, — вот и слезы, не прошло и пяти минут.

— Ты тут хнычь, судьбу свою оплакивай, вон, артистам пожалуйся, — Себастьян указал на проплывавшую под мостом украшенную лентами и зелеными ветвями лодку с музыкантами. — А мы пойдем. Вы, как хотите, — обратился он к остальным, — а я собираюсь пропустить кружечку-другую у "Красотки Ивон". Кто со мной?

Парни нерешительно покосились на девочек и стайкой собрались вокруг юного лорда.

— А вам тряпки и сережки, девочки, — хмыкнул он, выпустив еще одно колечко. — Кому что!

— Смотри, не подхвати чего-нибудь от своей Ивон! — с вызовом бросила ему в лицо бойкая востроносая девица. Она состояла в дальнем родстве с одним из консулов, была уже совершеннолетней и терпеть не могла "доморощенного ловеласа Себастика". — Что тогда будешь делать?

— К тебе приду, Бель, — хмыкнул юноша. — Ты ведь меня вылечишь, да?

— А как же, в червяка превращу. Да сдался ты нам, Себастик, все равно только бахвалишься! Иди, куда хочешь, пей свое пиво, только, когда будешь возвращаться, брата моего не разбуди.

Не дав времени задетому самолюбию Себастьяна воплотиться в словесной форме, Изабелла увела сокурсниц в самую гущу праздника — на украшенную зелеными декорациями площадь.

Будущие дипломированные колдуньи с восторгом взирали на разыгрываемое на подмостках представление, с удовольствием пробовали миндальное печенье, участвовали в задорных народных танцах.

— Это так весело! — задыхаясь, говорила Бланш. — Такое впечатление, что сердце выпрыгивает из груди!

Зара улыбнулась. Она-то не понаслышке знала, какими бывают гуляния, сама, несмотря на возраст, танцевала на них до утра. Опыт пошел ей на пользу: почувствовав, что главное место в сердцах простонародья постепенно занимает выпивка, девушка поспешила увести спутниц в другой квартал. Там они разделились: Бель увлекла подруг вглубь Нового города, а Зара и Бланш зашли в небольшую лавку на набережной.